Фрейд

Структура эдипова комплекса, или, как его иногда образно называют, "эдипова треугольника", поскольку он включает три элемента - субъекта, отца и мать, не сводится к простой либидно-агрессивной схеме, о которой мы говорили. Она собирает и связывает, длительно организует и структурирует многочисленные элементы всех фаз либидного развития, предметы, с которыми соотносится субъект, возможности и проекты, рождающиеся в глубине его души. Эдипов комплекс, являясь формой развития либидо, рамкой организации Я и его отношений, может быть назван, по аналогии с описанными этнологами "ритуальными шествиями", внутренним ритуальным шествием, выступающим в качестве системы внутренней оценки образов, отношений, символов, наделенных значениями, благодаря которой субъект воспринимает действительность в ее основных формах.

Особенно замечателен в открытии Фрейда переход, благодаря которому эдипов комплекс получил статус необходимого и универсального явления. Больные неврозами в своих рассказах о травмирующих опытах поднимали тему обольщения, где переплетались либидные и агрессивные мотивации, связывающие родителей и детей. Сам Фрейд в процессе самоанализа пришел к необходимости выделить либидное движение, которое в раннем детстве обратило его, как он пишет, "к матери", и легко вспомнил испытываемые чувства ревности и соперничества по отношению к отцу, ощущение вины, которое при этом возникало и которое, вероятно, определило его реакцию на смерть отца и случай потери сознания на Акрополе. Можно считать, что значительная часть размышлений Фрейда была направлена на то, чтобы превратить собственный эдипов комплекс, единичный и скрытый, в действующую и подвижную универсальную форму.

Миф об Эдипе имеет множество значений, которые психоаналитические исследования стараются сделать действенными и которые придают разнообразие и определенность составляющим эдипова комплекса. Распухшие ноги Эдипа воскрешают тему героического рождения, связанную также с версией, согласно которой маленького Эдипа положили в корзину и отправили в море, а протыкание лодыжек, совпадающее с темой выкалывания глаз, подтверждает страх перед кастрацией. То, что Эдип был найден пастухом и воспитан королевской четой, которую считал настоящими родителями, соответствует схеме "семейного романа" и вере ребенка в свое славное происхождение. Образы, относящиеся к утробному периоду, присутствуют особенно часто: оставление на водах, перекресток трех дорог (это - гипотеза Абрахама), ослепление, исчезновение в лесу.

Сам Сфинкс представляет собой весьма выразительную фигуру: он осуществляет то, что Мелания Клейн называет "комбинацией образов родителей", а также служит воплощением фаллической Матери. Согласно Гезе Ройхему, он иллюстрирует первоначальную сцену - родителей, слившихся в коитусе, и здесь можно увидеть древнюю Мать - пожирательницу и каннибалку - и древнего кастрирующего Отца, а в более широком плане - выражение общей бисексуальности человека, подтверждением которой служит также прорицатель Тирезий, являющийся одновременно мужчиной и женщиной и наблюдающий первоначальную сцену - двух сплетенных змей, и т. д. То, что Эдип, несмотря на все старания, не может ускользнуть от судьбы, иллюстрирует детерминированность бессознательного, которой подчинен каждый человек и исследование которой систематически проводит психоанализ...

Не пытаясь дальше углубиться в сложный лабиринт эдипова комплекса, отметим всю относительность его структуры, двойственность и конфликт, доведенные до крайней точки. Любовь и ненависть к отцу, любовь и ненависть к матери смешиваются, и определиться для ребенка - нелегкая задача. Желание и фаллическая возможность обольстить мать сталкиваются с сильнейшим запретом, а на последний воздействуют давние картины взаимоотношений с матерью: мать - защитная утробная оболочка, материнская грудь - первый упоительный объект любви, мать в целом олицетворяет собой предмет желания, особенно сильного в момент, когда запрет располагает наиболее сильными средствами, среди которых отказ и отдаление от матери, закон и власть родителей, угроза кастрации, действия Я, Сверх-Я, Идеала Я и т. д. А как можно не учитывать отца, с которым ребенок идентифицирует себя, который служит моделью для восхищения и подражания, по поводу которого Сверх-Я диктует такое противоречивое указание, приводимое Фрейдом в книге "Я и Это": взаимоотношения Сверх-Я и Я "не ограничиваются советом - "будь таким" (как твой отец), но и включают запрещение - "не будь таким" (как твой отец); другими словами: "не все делай так, как делает он, многие вещи доступны только ему одному". Здесь мы имеем модель того, что Бэйтсон называет "двойной связью", то есть двойного противоречивого требования, так что субъект, как бы он ни поступал, оказывается связанным и виновным.