Фрейд

Якоб. Я – ничтожество, ничтожество! Я не сумел заработать на хлеб своим детям, и вот мои дети кормят меня!

Долгие старческие рыдания. Фрейд не хочет смотреть на отца, он сидит как приклеенный на своем стуле, неприступный и бледный. И вдруг с какой-то наигранной и тягостной веселостью начинает гово­рить, выдумывая на ходу.

Фрейд. Но для меня это не помеха. Вовсе нет. (Говоря, он слегка отворачивается.) В Париже буду читать лекции. Мне обещали, что я буду получать в два раза больше.

Отец не перестает плакать. Фрейд протягивает руку, кладет ее на голову отца (так успокаивают расплакавшееся дитя) и неожиданно, испугавшись, отдергивает ее.

Долгое молчание. Он снова цепенеет. На плечо Фрейда опускается рука; он поднимает голову и видит мать, которая стоит возле него и улыбается прекрасной улыбкой спокойной и благодарной любви. Фрейд немного успокаивается. Отец перестает плакать.

Якоб (почти униженным тоном). Все-таки ты едешь завтра?

Фрейд (весело). Конечно. Завтра в 8.05 утра.

(6)

После полудня.

Фрейд с Мартой выходят из дома родителей. Идут молча. У Фрейда нервный и раздраженный вид. Улица выходит на маленький пустын­ный сквер. Они заходят туда. Марта – она тоже мрачная, как ее спутник, – с тревогой смотрит на Фрейда.

Фрейд (неожиданно начинает кричать). Вы добились сво­его. Я никуда не поеду.

Марта (опешив от испуга и гнева, ледяным тоном). Кто именно?

Фрейд. Вы все! Ты хотела, чтобы я остался в Вене, не так ли?

Марта молчит, но чувствуется, что она глубоко уязвлена.

Фрейд. Так вот, можешь радоваться. Мейнерт предлагает мне читать лекции вместо себя. Я принимаю предложение. Что ты на это скажешь?

Марта (очень сухо). Поступай как знаешь.

Фрейд с трудом делает еще несколько шагов вперед, потом опуска­ется на скамейку. Он бледен и тяжело дышит. Марта не спеша подходит к нему. Состояние жениха внушает ей одновременно раз­дражение и тревогу.

Фрейд. Это веление Божье. Все кончено. Мне запрещено при­касаться к древу науки. Отлично. Я и не прикоснусь. Буду как все, словно гой. Без биографов. Даже без самого плохонького. Вот что значит кое-чего добиться в жизни. (С неожидан­ной озабоченностью.) Придется вернуть университету день­ги. Мейнерт поможет. Они дадут мне отсрочку. (С силой схва­тил Марту за запястье.) У нас будут дети, Марта, много детей. Но я никогда перед ними не заплачу. Не рассчитывай на это. Отец – это Закон, Моисей. (Смеясь.) Хорош Моисей, который плачет!

Фрейд вновь берет себя в руки.

Бесстрастный и учтивый, он говорит уверенно, но сам не верит в то, о чем говорит.

Фрейд. Марта, ты должна простить моего отца. Он был силь­ным и строгим. И вот во что его превратили римляне.

Марта (с возмущением). Ты не должен просить у меня прощения за своего отца. Он добрый человек, я его уважаю, и мне сильно повезет в жизни, если ты будешь таким, как он.

Фрейд резко встает.

Фрейд (грубо). Я никогда не буду таким, как он, никогда! Тем хуже для тебя, если ты предпочитаешь таких, как он. (Он снова берет себя в руки.) Не моя вина, что у меня не было юности. Мне двадцать девять лет, я работаю по двенадцать часов в день, мне нужно будет содержать собственную семью, а я, чтобы прожить, влезаю в долги. (Пауза.) Значит, ты ничего не поняла: мне необходимо поехать в Париж.

Марта, бледная от гнева, тоже встает.

Марта ( в ярости). Ну и поезжай! Поезжай скорее! Билет у тебя есть.

Фрейд. Есть. Но я сдам его.

Марта(по-прежнему в ярости). Почему?