Фрейд и психоанализ

[579] Однажды ко мне пришла иссохшая невротичная крестьянка лет 56, дабы подвергнуться гипнозу. Загипнотизировать ее было нелегко; она была очень беспокойна и все время открывала глаза, но в конце концов мне удалось ее усыпить. Когда я разбудил ее примерно через полчаса, она схватила мою руку и принялась меня благодарить. Я сказал ей: «Вы еще не вылечились, так что приберегите слова благодарности до конца лечения». «Я благодарю вас не за это, – прошептала она, краснея, – а за то, что вы такой порядочный». Она взглянула на меня с каким-то нежным восхищением и ушла. Я долго смотрел на то место, где она только что стояла. Порядочный? Я был ошеломлен – боже мой, неужели она вообразила?.. Это впервые натолкнуло меня на мысль, что эта старая греховодница, благодаря чудовищной прямоте своего женского (в то время я называл его «животным») инстинкта, вероятно, понимала сущность гипноза лучше, чем я со всеми моими научными знаниями и учебниками. Вся моя невинность словно испарилась.

[580] Следующей была хорошенькая, кокетливая семнадцатилетняя девушка с весьма измотанной и задерганной мамой. С раннего детства девушка страдала enuresis nocturna[137] (который, среди прочего, мешал отдать ее в итальянский пансион для благородных девиц). Я сразу же вспомнил о старухе. Я попытался загипнотизировать девушку; она зашлась в приступе смеха и в течение 20 минут не поддавалась гипнозу. Я подумал: я знаю, почему вы смеетесь, вы уже влюбились в меня, но я докажу вам свою порядочность в награду за то, что вы тратите мое время на глупый смех. Наконец я ее усыпил. Эффект был мгновенным. Энурез прекратился, и я сообщил молодой леди, что вместо среды жду ее снова только в следующую субботу. В субботу она приехала сердитая и угрюмая. Энурез возобновился. Я вспомнил о своей мудрой старухе и спросил: «Когда он начался?» Она (ничего не подозревая) ответила: «В среду вечером». Я подумал про себя: все ясно, она хочет доказать мне, что я непременно должен принимать ее и по средам; не видеть меня целую неделю – это слишком долго для нежного любящего сердца. Однако я не собирался потворствовать этому досадному роману. «Было бы совершенно неправильно продолжать лечение при таких обстоятельствах, – сказал я. – Мы должны прервать его на три недели; возможно, энурез прекратится сам собой. Тогда приходите снова». В глубине своего злобного сердца я знал, что в это время буду в отпуске. Вернувшись на работу, я узнал от своего locum tenens[138], что молодая леди приходила с известием, что энуреза больше нет, но была страшно разочарована моим отсутствием. «Старуха была права», – подумал я.

[581] Третий случай нанес моей любви к суггестивной терапии смертельный удар. Этот случай и правда стал последней каплей. В приемную, ковыляя на костылях, вошла 65-летняя женщина. Семнадцать лет она страдала от болей в коленном суставе и иногда оказывалась прикованной к постели на несколько недель кряду. Ни один врач не смог ее вылечить, хотя она испробовала все средства современной медицины. После 10-минутных словоизлияний с ее стороны, я сказал: «Я попробую загипнотизировать вас. Возможно, это поможет». «О да, пожалуйста», – обрадовалась она, затем склонила голову набок и заснула прежде, чем я успел что-либо сделать. Она впала в сомнамбулическое состояние и продемонстрировала все формы гипноза, какие только можно пожелать. Через полчаса я с большим трудом разбудил ее; проснувшись, она вскочила и воскликнула: «Я здорова, я в порядке, вы меня вылечили!» Я попытался робко возразить, но мои слова потонули в потоке благодарностей. Она действительно могла ходить. Я покраснел и смущенно сказал своим коллегам: «Воистину гипнотическая терапия творит чудеса!» В тот день моя связь с терапией посредством внушения оборвалась; слава, вызванная этим случаем, угнетала меня. Когда год спустя старушка вернулась, на этот раз с болью в спине, я уже погряз в безнадежном цинизме; у нее на лбу было написано, что она прочла в газете объявление о возобновлении моего курса гипноза. Докучная романтическая фантазия вызвала весьма удобную боль в спине, давшую ей повод встретиться со мной и вторично исцелиться столь же эффектным способом. Так оно и оказалось, до мельчайших деталей.