Фрейд: История болезни

20 апреля 1923 года, ничего не сказав семье, Фрейд отправился в больницу на операцию, искренне веря, что вскоре после операции, проходившей под местным наркозом, ему разрешат вернуться домой. Возможно, в этом поступке был своеобразный вызов домочадцам: ему нравилось чувствовать себя несчастным, брошенным на старости лет на произвол судьбы — как в свое время нравилось ощущать враждебность «всех врачей Вены».

Однако после операции у него открылось сильное кровотечение, и Фрейду заявили, что ему придется остаться в больнице. Только после этого он попросил послать его родным телефонограмму с сообщением о том, что с ним произошло и просьбой привезти чистое белье. Вскоре Марта и Анна примчались в больницу и пришли в ужас, увидев Фрейда сидящим на стуле в забрызганной кровью одежде.

Вечером, следуя требованиям больничного режима, жене и дочери Фрейда пришлось уйти, а Фрейд остался в палате, где уже был один пациент — карлик-имбецил, которому суждено было войти в историю. Ночью у Фрейда снова началось обильное кровотечение. Он сумел дотянуться до звонка, но тот не работал, и тогда карлик опрометью бросился из палаты, чтобы позвать на помощь врача, и таким образом спас Фрейду жизнь.

Узнав о том, что произошло, Анна на следующий день наотрез отказалась уходить и провела ночь у постели отца. Ночь оказалась тяжелой — несмотря на большие дозы наркотиков, Фрейд сильно страдал, его состояние ухудшилось, но когда Анна попыталась вызвать в палату врача, тот отказался прийти. А на следующее утро в палату ввалилась целая толпа студентов — профессор Гаек привел их, чтобы продемонстрировать «случай Фрейда». Отцу психоанализа оставалось лишь беспомощно наблюдать, как студенты перешептываются, обсуждая перенесенную им операцию.

Было ли это, как предполагает Макс Шур, своеобразной местью Гаека своему всемирно известному коллеге за то, что тот вот так же бесцеремонно копался в интимной жизни других людей? Или речь шла об обычной для многих медиков бестактности? Ответа на эти вопросы нет ни у кого.

Анализ опухоли подтвердил ее раковый характер, и Фрейду прописали радиотерапию. В сущности, этого было достаточно для того, чтобы он догадался о подлинном диагнозе, но игра в кошки-мышки продолжилась.

19 июня 1923 года, когда Фрейд еще не пришел окончательно в себя после операции, его ждал новый страшный удар: от туберкулеза скончался его любимый внук Гайнц. Во всех воспоминаниях говорится, что Фрейд не просто тяжело переживал смерть мальчика: впервые в жизни его видели плачущим и не способным так долго успокоиться.

Летом, как обычно, семья Фрейд уехала на отдых в Альпы. Когда Фрейды были в гостинице «Дю Лак» в Лавароне, на самой границе между Австрией и Италией, в этот же горный район неожиданно приехали и все члены «комитета», внутри которого уже вовсю кипели конфликты. Не исключено, что они надеялись собрать в Лавароне совещание с участием Фрейда, но тот дал понять, что он, увы, не в том состоянии, когда проводят заседания.

Тем временем в отеле «Дю Лак» неожиданно появился и доктор Дейч. Он не сказал всей правды об обнаруженных метастазах, но и того, что он сказал, было достаточно: первая операция оказалась неудачной, следует срочно провести вторую.

На этот раз было решено доверить проведение операции профессору Гансу Пихлеру — одному из лучших на тот момент европейских хирургов, специализировавшихся на операциях челюстно-ротовой полости.

В тот же день Дейч рассказал правду о диагнозе Фрейда членам «комитета», и те пообещали хранить тайну. При этом Дейч выразил надежду, что если вторая операция пройдет удачно, то рак будет развиваться медленно и Фрейд проживет еще долго. Так в общем-то всё и получилось.

Но, к примеру, Макс Шур убежден, что Фрейд тогда решил, что жить ему остается всего несколько месяцев. Будучи втайне уверенным в мистике чисел, он вновь вспомнил, что в свое время в письме Флиссу заявил, что в книге «Толкование сновидений» имеется 2467 ошибок. Тогда, как помнит читатель, он объяснил с точки зрения психоанализа, что это вроде бы случайно названное им число было отнюдь не случайным, а отражало игру его бессознательного. Теперь же он решил, что с того момента, когда он назвал это число, прошло 24 года и оно означало, что спустя 24 года, когда ему исполнится 67 лет, ему суждено умереть.

Перед операцией, исход которой оставался неизвестен, он решил поехать с Анной в Рим — город, который так много для него значил и в котором Анна еще не была. Они провели в Риме несколько недель, в течение которых Фрейд старался продемонстрировать дочери, что он прекрасно себя чувствует и совершенно счастлив. Но еще до приезда в Рим, за завтраком в поезде, Фрейд надкусил горбушку хлеба и изо рта у него брызнула кровь.