Фрейя Семи Островов

- Самое худшее, что можно сказать против Шульца, - бесстрастно начал я, скрестив руки, - это - неприятная привычка обкрадывать кладовые каждого судна, на какое он только попадает. Это он будет делать. Вот все, что можно против него возразить. Я решительно не верю этой истории, какую рассказывает капитан Робинсон, будто Шульц сговорился в Чантабене с какими-то негодяями с китайской джонки украсть якорь с носа шхуны "Богемская девушка". Вообще история Робинсона слишком замысловата. Другой же рассказ механиков с "Нань-Шаня", заставших якобы Шульца в полночь в машинном отделении трудящимся над медными подпорками, чтобы снести их на берег и продать, кажется мне более достоверным. За исключением этой маленькой слабости, позвольте вам сказать, что Шульц как моряк лучше многих из тех, кто за всю свою жизнь не взял в рот ни капли спиртного, быть может, в нравственном отношении он не хуже некоторых людей, нам с вами известных, кто никогда не крал ни единого пенни. Он может быть нежелательной особой на борту судна, но раз выбора у вас нет, я думаю, с ним удастся справиться. Здесь важно понять его психологию. Не давайте ему денег до тех пор, пока с ним не покончите. Ни цента, как бы он вас ни просил. Ручаюсь, что с той минуты, когда вы дадите ему деньги, он начнет красть. Не забудьте об этом.

Я наслаждался недоверчивым изумлением Джеспера.

- Черт бы его побрал! - воскликнул он. - Да зачем это ему? Не хотите ли вы подшутить надо мной, старина?

- Нет, не хочу. Вы должны понять психологию Шульца. Его нельзя назвать ни бродягой, ни попрошайкой. Не похоже, чтобы он стал шляться и разыскивать человека, который предложил бы ему стаканчик. Но, представьте себе, он сходит на берег с пятью долларами или пятьюдесятью - это все равно - в кармане... После третьего или четвертого стакана он пьянеет и становится щедрым. Он или рассыпает деньги по всему полу или распределяет между всеми присутствующими; дает каждому, кто только берет. Затем ему приходит в голову, что час ранний, а ему и его друзьям требуется до утра еще немало стаканов. И вот он беззаботно отправляется на свое судно. Ноги его и голова никогда не поддаются хмелю. Он поднимается на борт и просто хватает первый попавшийся предмет, который кажется ему подходящим, - лампу из каюты, бухту каната, мешок сухарей, бидон с маслом - и обращает его в деньги без всяких размышлений. Таков процесс, совершающийся в нем. Вам нужно только следить за ним, чтобы он не отдался слабости. Вот и все.

- К черту его психологию, - проворчал Джеспер. - Но человек с таким голосом, как у него, достоин беседовать с ангелами. Как вы думаете, он неизлечим?

- По моему мнению, он был неизлечим. Его никто не преследовал судебным порядком, но ни один человек больше его не нанимал. Я боялся - он кончит тем, что умрет в какой-нибудь дыре.

- Так... - размышлял Джеспер. - Но "Бонито" не ведет торговли с цивилизованными портами. Здесь ему будет легче не сбиться с прямого пути.

Да, правда. Бриг вел дела на берегах, не тронутых цивилизацией, с неизвестными раджами, обитающими в почти неисследованных гаванях; с туземными поселениями, разбросанными по течению таинственных рек, мрачные, окаймленные лесом устья которых среди бледно-зеленых рифов и ослепительных отмелей катятся в пустынные проливы, где спокойная голубая вода искрится солнечным светом. Одинокий, вдали от изъезженных путей, бриг скользил, весь белый, вокруг темных, хмурых песчаных кос, выплывал, как призрак, из-за мысов, чернеющих в лунном свете, или лежал, подобно спящей морской птице, в тени безыменной горы в ожидании сигнала. В туманные ненастные дни он вдруг появлялся в Яванском море, презрительно разрезая короткие враждебные волны; или его видели далеко-далеко, маленькое блестящее белое пятнышко, скользящее вдоль пурпурной массы грозовых облаков, громоздящихся на горизонте. Иногда, на редких почтовых линиях, где цивилизация соприкасается с лесными тайнами, наивные пассажиры, толпясь у поручней, кричали, с любопытством указывая на бриг: "А, вот яхта!" - а голландский капитан, бросив враждебный взгляд, пренебрежительно ворчал: "Яхта! Нет! Это всего-навсего англичанин Джеспер. Мелкий торговец..."

- Хороший моряк, вы говорите! - воскликнул Джеспер, все еще обдумывая вопрос о безнадежном Шульце с удивительно трогательным голосом.

- Первоклассный. Спросите кого угодно. "Редкая находка, но невозможный человек, - заявил я.

- Ему представится случай исправиться на бриге, - со смехом сказал Джеспер. - Там, куда я на этот раз отправляюсь, у него не будет соблазна ни пьянствовать, ни воровать.

Я не настаивал на более определенных сведениях. Так как мы с ним были близки, то я был достаточно осведомлен о ходе его дел.

Когда мы неслись к берегу в его гичке, он неожиданно спросил:

- Кстати, не знаете ли вы, где Химскирк?

Я украдкой взглянул на него и успокоился. Этот вопрос он задал не как влюбленный, а как торговец. Я слыхал в Палембанге, что "Нептун" несет службу около Флореи и Сумбавы, и сообщил ему об этом. Совсем в стороне от его пути. Он был доволен.