Фрейя Семи Островов

Джеспер, оторвавшись от созерцания брига, повернулся и бесстрастно, почти без всякого выражения в голосе заявил протест против всей этой процедуры. А думал он о задержке. Он считал дни. В сущности, Макассар был ему по пути, и если бриг поведут на буксире, он даже сэкономит время. С другой стороны, не удастся избегнуть досадных формальностей. Но всё это было слишком нелепо. «Таракан взбесился, — думал он. — Меня немедленно освободят. А если нет, то Месману придётся за меня поручиться». (Месман был голландский купец, с которым Джеспер вёл дела, — важная особа в Макассаре.)

— Вы протестуете? Гм! — пробормотал Химскирк и ещё некоторое время оставался неподвижным, широко расставив ноги и опустив голову, словно изучая свою собственную забавную расщеплённую тень. Затем он дал знак шарообразному канониру, державшемуся поблизости и застывшему, как скверно набитое чучело жирного человека, с безжизненным лицом и блестящими глазами. Тот подошёл ближе и остановился.

— Вы высадите на борт брига команду шлюпки.

— Да, мин герр!

— Всё это время один из ваших людей будет стоять у штурвала, продолжал Химскирк, отдавая приказания по-английски, очевидно, в назидание Джесперу. — Вы слышите?

— Да, мин герр!

— Всё это время вы будете на палубе и возьмёте на себя командование.

— Да, мин герр!

Джеспер почувствовал, что вместе с командованием бригом у него словно вырвали из груди сердце. Химскирк спросил, переменив тон:

— Какое оружие имеется у вас на борту?

Одно время все суда, какие вели торговлю в китайских морях, имели разрешение возить определенное количество огнестрельного оружия в целях самозащиты. Джеспер ответил:

— Восемнадцать ружей со штыками. Они находились на борту, когда я купил бриг четыре года назад. О них было заявлено.

— Где вы их держите?

— В каюте на носу. Ключ у помощника.

— Вы их возьмёте, — сказал Химскирк канониру.

— Да, мин герр!

— Зачем? Что вы замышляете? — крикнул Джеспер и сейчас же прикусил губу. — Это чудовищно! — пробормотал он.

Химскирк на секунду поднял на него тяжёлый, как будто страдальческий взгляд.

— Вы можете идти, — сказал он канониру.

Толстяк отдал честь и ушёл.

В течение следующих тридцати часов буксировка прервалась только один раз. Бриг дал сигнал — с бака замахали флагом, и канонерка остановилась. Скверно набитое чучело унтер-офицера спустилось в шлюпку, явилось на борт «Нептуна» и поспешило прямо в каюту своего командира. Маленькие глазки его моргали, как будто он был возбуждён тем, что ему предстояло сообщить. Оба некоторое время сидели, запершись в каюте, а Джеспер с гакаборта старался выяснить, не произошло ли что-нибудь необычайное на борту брига. Но, казалось, всё было в порядке. Однако он решил подстеречь канонира; и хотя избегал говорить с кем бы то ни было после разговора с Химскирком, он остановил этого типа, когда тот снова вышел на палубу, и осведомился о своём помощнике.

— Он чувствовал себя неважно, когда я уходил, — объяснил он.

Жирный унтер-офицер, державшийся так, словно усилие нести перед собой огромный живот не позволяло ему сгибаться, понял его с трудом. Ни одна чёрточка в лице не обнаруживала ни малейшего оживления, но под конец маленькие глазки быстро заморгали.

— О да! Помощник. Да, да. Он здоров. Но, mein Gott, какой забавный человек!

Джеспер не успел получить объяснение, так как голландец поспешно спустился в шлюпку и вернулся на борт брига. Но он утешал себя мыслью, что очень скоро неприятное и довольно нелепое испытание будет окончено. Вдали уже виднелся рейд Макассара. Химскирк прошёл мимо и поднялся на мостик. Впервые лейтенант взглянул на Джеспера с подчеркнутым вниманием. Он так смешно вращал глазами — Джеспер и Фрейя давно уже согласились, что лейтенант смешон, — с таким восторженным удовольствием, словно обсасывая вкусный кусочек, что Джеспер невольно улыбнулся во весь рот. А потом он снова повернулся к своему бригу.

Видеть этот бриг — его драгоценную собственность, частицу души Фрейи, единственную опору двух жизней в широком мире, незыблемую основу его страсти, дающего ему власть прижать безмятежную прелестную Фрейю к своей груди и увезти на край света; видеть этого красавца, достойно воплощающего его гордость и любовь, видеть его пленным на конце буксирной бечевы испытание не из приятных. В этом было что-то кошмарное, как сновидение о вольной морской птице, обременённой цепями.

Но на что другое хотел бы он смотреть? Красота брига проникала в его сердце с такой силой, что он забывал о том, где находится. А кроме того, сознание своего превосходства, какое возникает в молодом человеке благодаря уверенности, что он любим, иллюзия, рождённая нежным взглядом женских глаз, будто он вознесён превыше Судьбы, помогли ему после первого потрясения выносить эту пытку с улыбкой и верой в себя. Ибо какая злая сила могла коснуться избранника Фрейи?