Фрейлина императрицы

— Они нам сказывали, что заезжали в Вишки и знают Карлуса. Они говорили: вы совсем мужики, а Карлус одет чисто, ухваткой ловкий… Будто какой княжий лакей или конюх. Ну, вот из-за этого платья его грабители и убили, — решил Михайло.

— Полно брехать-то! — нетерпеливо отозвалась жена его.

Анна заставила мужа замолчать, как это часто бывало у них, сама же думала думу и пришла про себя к совершенно иному заключению.

— Что думает обо всем этом сама Марья? — спросила она Дириха.

— Она ничего не думает. В Вишках все одно говорят, а в Дохабене другое.

И Дирих передал, как сумел, оба мнения о судьбе Карлуса.

Анна примкнула к мнению дохабенского ксендза. Продумав в бессоннице всю ночь о брате и о подробностях его исчезновения, она была убеждена, что Карлус в Россиях.

XV

На другой день около полудня рослый гайдук зашел в избу Якимовичей и спросил:

— У вас есть гость?.. Родственник…

— Есть. Брат мой, — отвечала Анна.

— К панне его. Панна требует.

Дирих, услыхавший голос и приглашение идти к панне с треххвосткой, немного смутился, но Анна его успокоила:

— Чего ты робеешь…

— А как же не робеть. Я ведь не камень какой…

— Она же тебя не тронет. За что же? Она гневна на провинности, а зря редко злобится.

Дирих, в сопровождении гайдука, направился в усадьбу панны старостихи.

Его ввели в прихожую и велели дожидаться, пока не позовут.

Долго просидел Дирих… Мимо него шныряли люди, дворовые слуги и простые хлопы, но что более всего удивляло Дириха — это было бесчисленное количество кошек и котят, которые перебывали в прихожей. Одни входили и уходили, иные проходили только мимо, другие, оглядев его, прыгали к нему на колени или ложились около него, но, полежав, опять уходили. Какое-то беспокойство заметил Дирих во всех этих котах, кошках и котятах.

— И-и-и! Пан Бог! Какое многое множество! — восклицал Дирих шепотом.

Приходили и проходили звери эти: серые, желтые, черные, белые, ярко-красные, пестрые… Но во всех было одно и то же… Какое-то беспокойство! Они странно оглядывали и обнюхивали Дириха, будто соображая и примериваясь: нельзя ли его съесть, как крысу. Один высокий и худой кот, ярко-красный, в черных яблоках, с черным хвостом, так мяукнул около Дириха и так разинул на него огромную пасть с острыми зубами, что ямщик, видавший на своем веку немало волков и медведей, все-таки отодвинулся и почуял мороз по коже…

«Голодные, что ли, они все?» — подумал он.

И простоватый Дирих угадал верно. Старостиха, не любя котов, развела их у себя кучу, но кормить не позволяла, ради того чтобы они уничтожали в доме и в полях крыс и мышей, которых она боялась до страсти.

Наконец, Дириха позвала к панне молодая горничная. Мужик вошел в большую горницу с накрытым обеденным столом посредине. В противоположные двери вышла к нему навстречу низенькая женщина, с руками за спиной, скромно одетая, вроде домоправительницы, зато очень полная и объемистая в обхвате, с сединой в темных волосах, на которых торчал большой чепец с висящими на грудь черными лентами. Маленькие круглые глазки этой женщины блестели тоже как кошачьи, да и походкой, тихой, мягкой и ровной, смахивала она на кошку.

«Только усов и хвоста нет!» — подумал простодушно Дирих.

Дирих ожидал, что эта кошка-домоправительница поведет его далее, к лютой и знаменитой панне старостихе.

— Ну, дурень… Слушай внимательно и отвечай толком, — выговорила женщина и стала перед ним, держа руки за спиной.

Густой бас ее раздался в горнице, как если бы вдруг волторна загудела.

— Не заставляй повторять вопроса два раза и не повторяй его сам! — продолжала волторна. — Я этого не люблю. Понял вопрос — отвечай. Не понял, то прямо скажи: не понял. Ну, отвечай! Ты откуда?

— Из Губно, — проговорил Дирих, запинаясь.

— Врешь… Будешь врать — сейчас велю выпороть плетьми. Откуда ты?.. Где ты жил до сих пор?

«Это она сама! — сразу догадался Дирих. — Панна старостиха!»

Дирих объяснил, что жил на Псковском тракте в ямщиках, и на новые вопросы старался уже отвечать определенно, так как на плети он совсем не рассчитывал, думая не провиниться ни в чем и обойтись одними розгами.

— Когда пропал твой брат Карлус?

Дирих выпучил глаза.

«Да откуда же она это знает?..» — думал он и молчал.

— Ну! Чего таращишься, дурень? Ну! Отвечай! Ну?!

Старостиха шагнула ближе на один шаг, махнула рукой, и вдруг что-то такое свистнуло, а затем что-то жигануло Дириха по плечу, так что он ахнул на весь дом. «Треххвостка!» — увидел и почувствовал Дирих.

— Еще хочешь. А?

— Нет… Не извольте беспоко… Простите…

— Когда, говори, пропал твой брат?

— С месяц назад! — наобум выговорил Дирих.

— Расскажи, каким образом. Подробно, с толком. Да не врать! Не врать!

Дирих оживился и даже заметно поумнел сразу от близости треххвостки, которая, просвистав, снова теперь скрылась с руками панны, заложенными за спину. Это была любимая поза старостихи.

Допрос продолжался.