Фрейлина немедленного реагирования

Вся беда была в горных крысах — которые наглыми оравами рыскали по Академии в поисках пропитания. Периодически эти мерзкие твари воровали драконьи яйца из гнезд, когда некоторые нерадивые мамаши отвлекались на охоту или еду. Дальше крысы перетаскивали добычу в свои норы, где уже и лакомились деликатесным угощением. Но в тот день, видимо, что-то пошло не так, и крысой-охотницей полакомился Мурз, тем самым спасши дракончика.

Словно в подтверждение этих слов, Мурз, который до этого терпеть не мог герцога, ласково потерся о его ногу, при этом оставив кучу линялой рыжей шерсти на эридановских брюках. С точки зрения кота, только что он совершил акт невероятной благодарности, круче которого и быть ничего не может!

На вопрос, что же делать дальше и как жить, Эридан ответил философски:

— Дракон пускай будет у Анфисы, не уверен, что я смогу найти в академии других пиромагов в такой короткий срок. А значит, дракона греть будет она, и не дай бог с ним что-то случится. — в голосе герцога мелькали нотки припугивающей угрозы для нас и беспокойства за малыша. — Когда начнутся занятия, дракона Глебу отнесете, я его предупрежу. А по поводу пробуждения, теперь ежедневно мы будем по часу встречаться с вами и работать над усовершенствованием полученных талантов!

Вот и выходило, что распорядок дня у нас теперь стал сумасшедшим.

С утра одна из нас вставала раньше, чем проснется весь остальной блок, и бесшумным ниндзя в носках относила дракона к Глебу на попечение, а после так же тихо возвращалась обратно. Затем вся наша тройка с понурым видом шла на занятия, маялась дурью на физкультуре, которую теперь вела Терция и превращала уже ставшие привычными экзекуторские занятия в подобие легкой иномирской аэробики.

Сломанных ног стало меньше, точнее, их вообще не стало. Теперь все первокурсницы выстраивались перед преподавательницей этикета и под душевную музыку тянули руки к несуществующему для нас в этом подземелье солнышку.

А вот часы зельеварения нам заменили очень полезной, на мой взгляд, дисциплиной — лекарской подготовкой. То одного, то второго мага из медпункта снимали с дежурства и отправляли вести пары у горемычных студентов. Зато теперь в экстренном случае мы могли сами на себе и простенький порез заживить, и температуру сбить.

Когда же пары заканчивались, и весь наш курс разбредался кто куда по Академии, наша тройка с трагичным видом шла в аудиторию боевой магии, на поруки к Эридану. И уже тут этот изверг начинал отрываться по полной программе.

Сначала он гонял нас по полосе препятствий, потом заставлял метать каблуки, затем мог неожиданно вызвать над нами локальный ливень и облить холодной водой. В общем, герцог измывался как мог, а цель у него была только одна — вымотать нас до беспамятства. В какой-то момент он прекращал эти пытки, и наша учебная программа с девчонками разделялась. Меня он сажал за книжку по астрологии и требовал составлять предсказания на завтрашний день по звездам, перед Анфисой ставил с десяток свечей и заставлял на расстоянии то зажигать, то тушить их одну за другой, Кристину же сажал в позу лотоса и приказывал медитировать.

Такой метод занятий наш блондинистый садюга ласково называл — шоковой терапией. Мол, если научимся пользоваться даром, когда мятлики перед глазами пляшут и дыхания после бега не хватает, то и в реальной стрессовой ситуации справимся.

Сегодня Эридан перегнул очередную палку и вместо привычной пробежки устроил нам заплыв на сто метров в платьях в сотворённом бассейне.

Плыть в одежде то еще удовольствие, сомнительное и опасное. Туфли пришлось скидывать прямо в воде еще на первом гребке, всю остальную дистанцию я плыла и одновременно боролась с норовящим утянуть на дно платьем. Ровно этим же занимались Крис и Фиса. Они, к слову, доплыли до финиша раньше меня.

— Ну у меня же даже дара нет еще, — не выдержала и взвыла Кристина, вываливаясь на твердую поверхность, — Меня-то за что так?

— Чтобы жизнь малиной не казалась, — Эридан возвышался над пытающимися отдышаться подругами, пока я доплывала последние метры до спасительного берега.

Мокрый корсет пережимал грудь, из-за чего дышать становилось невыносимо трудно, а легкокрылые мотыльки, первый признак навалившейся усталости, сегодня прилетели ко мне чересчур рано и уже через пару гребков грозили отправить меня в ненавязчивый обморок или на дно.

Когда в глазах потемнело окончательно, а в ушах стоял только гулкий шум собственного сердцебиения, до спасительного края бассейна оставался последний гребок. Но куда там… То, что я тону, поняла, почувствовав, как вода с дикой болью врывается в легкие…

***

Сижу за незнакомым столом, на стуле с высокой резной спинкой. Хотя комната в которой нахожусь смутно мне что-то напоминает, кажется, она моя.

Ах да, точно! Это сюда ко мне сегодня прибегала Кристина и показывала свой долгожданный брачный конверт.

В моих руках сейчас такой же, вот только безумной радости я от этого события не испытываю, потому что на столе лежит еще один.