Френдзона

— По китайской легенде, мизинцы двух влюбленных связаны невидимой красной нитью. Тем, кто связан этой красной нитью, с самого рождения суждено любить друг друга, где бы они ни жили и кем бы ни были. Нить может растягиваться, запутываться, но никогда не рвется.

Он не сводил с меня глаз.

— Мы связаны с тобой, Крис. Неважно, как далеко мы друг от друга, ты моя половина. Я растянул нить, я запутал ее, прости меня. Но она целая, Крис. Мы все еще связаны.

Тайлер замолчал. Он всегда так делал по телефону, когда собирался обрадовать меня хорошей новостью.

Вдруг он вынул из кармана миниатюрную коробочку, обтянутую черным бархатом, и открыл крышку.

Я замерла. Боже мой.

— Выходи за меня.

Глава двадцать третья Джош

Закончив последний заказ, оставленный Кристен, я никуда не ушел. Решил остаться до ее возвращения.

Хотел убедиться, что она вернется.

Ожидание было невыносимым и причиняло физическую боль. Грудь ныла так, будто сердце попало в медвежью ловушку. Голова раскалывалась от мыслей. Где они? Разговаривают в ресторане? Или в гостинице, в его постели, занимаются сексом?

Нет. Она на это не способна. Вчера ночью Кристен еще была со мной. Она не способна на это, правда ведь?

Черт, одна мысль о том, что он держит ее за руку, уже сводила меня с ума.

Он приехал, чтобы забрать ее, — никаких сомнений. Единственное, чего я не знал: как поступит она.

Сердце мое рвалось на куски, когда я смотрел на отъезжающий внедорожник.

Но кто я такой? Какое право я имею расстраиваться? Он был тем самым человеком, из-за которого она так страдала все последние дни.

Он был тем человеком, а я был никем.

Я мерил шагами гараж. Мерил шагами дом. Впервые я остался здесь один, без нее, и из-за этой пустоты беспокойство только нарастало, усиливалось чувство несправедливости. Я вышел на улицу, подальше от осиротевшего дивана.

В животе урчало, но аппетита не было. Даже Каскадер Майк был сам не свой. Не переставая скулить, он поглядывал на подъездную дорожку и кругами ходил за мной по мастерской, будто стал свидетелем похищения хозяйки и злился на меня за бездействие. Мне стало жаль щенка, я посадил его в переноску и всюду носил с собой.

Шесть часов вечера.

Семь.

Восемь.

Оставаться дольше означало бы признать, что я дожидался ее. Я никогда не работал после девяти. Но уйду сейчас и никогда не узнаю, во сколько и в каком настроении она вернулась. Счастливая? Грустная? Завтра, в той же самой одежде?

А что, если он не бросит ее одну? Что, если останется ночевать? Бьюсь об заклад, этот урод будет рад утереть мне нос. И даже сделает круг почета.

От звука проезжающих автомобилей сердце подпрыгивало, и я каждый раз выглядывал на дорогу.

Может, лучше уйти. Видеть их вдвоем не было никакого желания. Тогда я сказал себе: не вернется до девяти, уйду. Потому что чем дальше, тем выше вероятность, что они проведут ночь вместе — здесь или где-то еще. В любом случае, лучше мне этого не знать.

Наконец, в 20:17 к дому повернул темно-бордовый «Ниссан».

Она приехала на «Убере».

Одна.

Прямо гора с плеч. И я с облегчением выдохнул.

Три часа. Дальше ресторана дело, скорее всего, не зашло. Дорога туда, дорога обратно — уже как минимум час. Она не осталась с ним на ночь. После всего, что между ними было, она выделила ему всего пару часов и даже не позволила проводить? Возможно, это хороший знак.

Я быстренько снял с плеча переноску — лучше умереть, чем предстать перед ней с собачкой в сумочке, — и сделал вид, будто укладываю ковровое покрытие на уже законченные ступеньки и совсем не жду ее возвращения, словно влюбленный щенок.

Кристен вышла из машины и зашла в гараж, в руках она держала свитер, один рукав тащился за ней по дорожке. Каскадер Майк ринулся к ней навстречу, запрыгал, заскулил у ее ног, но она не обратила на него внимания.

— Привет, — поздоровался я как ни в чем не бывало. — Осталось совсем чуть-чуть.

Она молча остановилась передо мной. По ее виду я попытался понять, что же между ними произошло.

Она не стала для него наряжаться. Это хорошо. Но помады на губах нет. Потому что они ели? Или потому что целовались? Они выясняли отношения? Поэтому она так ссутулилась? Глаза красные. Тушь немного размазалась, будто от слез.

— Джош? Не хочешь попеть со мной в караоке?

— Караоке? — искренне удивился я.

Она шмыгнула носом и устало посмотрела на меня.

— Мне надо отвлечься. Можно заняться уборкой, а можно просто попеть. Мне кажется, для здоровья попеть будет лучше.

Я засмеялся.

— Идем. Чувствую, будет весело.

Она неохотно улыбнулась.

— Надеюсь. И еще, тебе придется покормить меня. Как можно быстрее.

Я удивленно поднял брови.

— Он что, не кормил тебя?

Дома она не обедала. Уехали они больше трех часов назад. Черт возьми, этот дебил играл с огнем.

Я надеялся, что их встреча прошла ужасно.

— Ну, типа покормил. — Она состроила рожицу. — Заказал какую-то сырую рыбу, кажется, чилийского морского окуня в тапенаде.

— Такое едят? — поморщился я.

— Понятия не имею. Но я голодная, — пробурчала она и пошла к дому.