Френдзона для бэдбоя

Его взгляд скользит по мне осязаемо, медленно. От такого бесстыжего внимания к моей персоне, ощущаю себя воробышком, которого собрались проглотить вместе с перьями.

— Уже слышала, — улыбаюсь через силу, разворачиваясь к своей двери.

— Стоять. — Макс упирается рукой в стальное полотно, обдавая жаром мою спину. — Кто-то посмел оказывать тебе знаки внимания, пока меня не было?

По телу волнами прокатывается знакомый жар, а в голову лезут жутко пошлые мысли. Наверное, самое безобидное из всего — затащить его к себе и на деле убедиться, что под мятой футболкой так же неровно ко мне стучит его сердце.

— Я же не спрашиваю, почему тебя на самом деле не было.

Ещё один рывок и я стою прижатая к его груди, а сильные ладони сжимаются на моей талии. Запоздало доходит, что возмущаюсь не тому. Просто бороться с притяжением получается из рук вон плохо.

— Пахнешь умопомрачительно, — даже не пытаясь оправдаться, произносит Макс, прижимая меня к себе теснее. Тёплый выдох касается моей щеки… Хриплые интонации почти отправляют сомнения в нокаут. Почти. Очередной стук из его квартиры безжалостно сводит на нет влечение.

— Всего хорошего, — с нажимом прощаюсь, вставляя ключ в замочную скважину.

Макс больше не удерживает, так что скрываюсь с его глаз без громких сцен. И мне совсем немного жаль, что всё произошло именно так. Мог бы попробовать удержать, объясниться. Хоть что-то сделать!

Скидываю туфли, снимаю плащ. Иду на кухню, сейчас пустую и неуютную без голоса моей сладкой девочки. И телефон разрядился невовремя, не позвонить.

С силой провожу по лицу руками, пытаясь собрать мысли, вдруг начавшие выдавать какие-то сумасбродные идеи, как, например, желание вернуться и всё выяснить. Неважно, какой мнительной дурой при этом буду выглядеть.

Не слишком-то и уютно мне жилось в обнимку со своей гордостью. Так начну я когда-нибудь чему-то у жизни учиться?

Мне нужно знать, что происходит. Знать, а не додумывать.

Только прежде решаю подключить мобильный к зарядке. Иду в свою комнату, желая поскорее призвать Мартышева к ответу, чтобы стопудово не струсить в последний момент и не передумать. Не хочется второй раз упороть ту же ошибку.

Я настолько охвачена решимостью, что даже не осматриваюсь по сторонам. Зря, между прочим. Очень зря. Понимаю это уже, подключив телефон к питанию. Что-то в привычном расположении вещей неуловимо цепляет моё внимание, тянет обернуться.

— Какого… — не договариваю. Воздух застревает где-то на выходе из лёгких и никак не прорвётся благим трёхэтажным. В такой глубокий ступор, мне кажется, я впадаю впервые. Да что там, даже думать членораздельно не получается!

— Воды? — меняется в лице Макс, а меня ещё сильнее кроет оттого, что я это самое лицо сейчас вижу.

Какого чёрта?!

Кровать, ставшая вдруг шире раза в два раза, придвинута к окну. Рисунков Ксюши в красивых ярких рамочках больше нет.

Самой стены вообще нет!

За спиной удовлетворённо осматривающегося Мартышева — продолжение его спальни.

— Без паники, Ахметова, ты окончательно снесла мне крышу, а я всего лишь снёс последнюю разделяющую нас стену. Дыши глубже, осталось пережить в здравом уме торжественную часть…

— Я как раз собиралась поговорить. Но, чувствую, всё-таки выскажу, — перебиваю севшим от шока голосом.

Пока не пойму, то ли броситься ему на шею, то ли заранее начать рвать на себе волосы, «предвкушая» двадцать четыре часа в сутках с этим сумасшедшим.

— Просто скажи, что без ума от меня, — следует беспечный ответ. — Кстати, как тебе новый цвет стен? По-моему, айвори визуально расширяет пространство.

— Шире уже некуда. — Настороженно слежу за тем, как он вынимает руки из карманов. С таким фокусником только отвернись. — Зачем ты это сделал?

— Жить без тебя не могу, — отвечает Макс уже серьёзным тоном. — Прости, что не посоветовался, но ты временами так любишь ломаться. Сама знаешь, терпение не про меня.

— И адекватность тоже… — шепчу, всё ещё не до конца веря своим глазам.

— Я тоже считаю это недостатком, но что поделать? Последняя неделя была лучшей в моей жизни. До сих пор страшно осознавать, что мы могли не встретиться, что я мог купить любую другую квартиру, что не узнал бы, какая у нас замечательная дочь… — произносит Макс, вставая передо мной на одно колено. Открывает бархатную коробочку. Моё сердце подскакивает, колотится в горле. — Марьям, ты уже моё всё, но я позволю себе наглость попросить большего… Будь моей женой. Надеюсь, ты учтёшь мои достоинства, перед тем как ответить «да» или…

— Да, — произношу, не сводя взгляда с его серых глаз, которые сейчас кажутся настолько прозрачными, что можно легко прочитать даже скрытое на самом дне радужек.

— Ура-а! — врывается в комнату многоголосым эхом.

Наверное, пару десятков красных воздушных шариков улетают под потолок, выпущенные из рук, смаргивающей слёзы Лины.

А их всё продолжают заносить охапками…

Герман, Ксюша с Костей, спрыгивающие с рук Амиля, Катя с мужем — заходят все те, кто так или иначе помогли нам приблизить этот волшебный момент.