Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро? Самая безумная любовь XX века

Они снова сидели в гостиной, теперь уже в доме Авы, правда, довольно скромном — типовой проект для проживания служащего киностудии среднего ранга. Молодая мать похорошела, а в глазах ее металось раздражение. Она решила не ограничивать себя в спиртном, переведя дочь на искусственное вскармливание.

— Не поверишь, обалдеваю! Месяц крохе, а я чувствую себя многодетной матерью. Знаешь, все это прелестно, но со стороны. Кончено, баста! Я начинаю сниматься и веселиться. Ой, хорошо пошел вискарь… Расскажи про Говарда. Он мне названивает.

— Тебе?!

— Что, собственно, тут удивительного?

— Он сто раз предлагал мне стать его женой. Но я отказалась.

— Знаю. Он предлагает это всем подряд.

— А плевать! Нет, честно, честно! Мне на него плевать! А знаешь почему? — Ава рассмеялась и закружилась по комнате. — Он мне не нужен. — Склонясь к Лане, она четко и раздельно выговорила: — Не ну-жен!

Потом Лана выслушала отчет о попытках сватовства мистера Хьюза и открытии, сделанном Авой в Мексике. И подвела итог:

— Что ж, прими мои поздравления. Рано или поздно спящая красавица должна была проснуться. Вот парадокс нашего мира: над тобой трудились гениальный актер и гений-авиатор, я не говорю уже о прочих мачо, а победил мексиканский мальчишка, простак. О! Бедный Говард! Но ты его попридержи, девушка, защита нехилая. А сама не плошай. Посмотрим, куда вывезет.

Отныне журналисты причисляли Аву к голливудским львицам. Газеты перемывали косточки подруге Хьюза, которую он придерживал в арсенале самых любимых женщин. Таковых было немало, и никто на него не обижался. То, что мог сделать Хьюз, было не под силу самому щедрому из кавалеров. И это подкупало.

— О, Говард Хьюз — хороший и понимающий друг. — Ава давала интервью женскому журналу. — И всесильный к тому же. Он нажимает кнопку — и к моим услугам самолет! Одно движение руки — и апартаменты в отеле любой страны уже ждут меня. Причем он совершенно себя не навязывает. Если мне хочется побыть одной, он мгновенно исчезает. Говард — счастливый билет для такой девушки, как я — ленивой южанки.

Ава научилась давать интервью. Теперь она сверкала в центре звездной жизни, и ей приятно было сознавать, что она великолепна, правдива, но… у нее есть маленькие тайны. Ава еще не раз побывала в Мексике одна и закрутила роман с самым настоящим тореро. Хосе Ривальдесу было тридцать пять, его тело — мощное и гибкое, как у циркового гимнаста, — приводило Аву в трепет, а бронзовое лицо все время хотелось целовать. Он был неутомим в любви и боготворил свою Королеву Люси. Имя Ава напоминало ему крик павлина.

— Зачем ты тратишь время на автомобиль? Скажи мне — и я дам тебе самолет. В Акапулько хорошее посадочное поле. — Говард после двухнедельного отсутствия осматривал свой дом в Лос-Анджелесе. Он просил Аву пожить здесь и проследить за регулярной тщательной уборкой.

Вытащив из пачки салфетки «Клинекс», он вытер ручку двери, прошел в кабинет.

— Там ничего не трогали, только вытерли пыль, — сообщила Ава.

— Знаю. Ты больше всего времени проводила в спальне. — Он смотрел мимо нее, стараясь высмотреть, очевидно, микробов на оконных шторах.

— Отдыхала, читала сценарии. — Ава запахнула изумительное черное кимоно, покрытое ручной вышивкой — зеленоглазые драконы с золотой чешуей клубились на груди и спине. В глубоком вырезе белела грудь, всегда приводившая Говарда в трепет.

Но сегодня он не замечал прелестей своей дамы. Он отстранил ее с дороги, продолжая осмотр вещей.

— И много говорила по телефону. С неким Ривальдесом из Акапулько — он неболтлив.

Ава обмерла, соображая, откуда получена информация. Дом оставался под охраной, но визиты Хосе им удавалось окружить секретностью. «Жучки!» — вспомнила она разговор Хьюза о наблюдении за подозрительным сотрудником. Вспыхнув негодованием, Ава подбоченилась:

— Ты следишь за мной? Ты нашпиговал дом жучками? Ты подслушивал мои разговоры? Мерзость!

— Только бегло просмотрел записи телефонных звонков. Скорее всего, твой любовник здоров. Но знаешь, бывают скрытые переносчики заразных инфекций. Особенно среди цветных. Что за пристрастие к ущербным расам?

Ава закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь сдержать клокотавшую ярость. Не удалось — руки сами схватили и обрушили на его голову китайскую вазу. Какое нечеловеческое удовольствие! Хорошо, что Хьюз редко снимал шляпу.

Вскоре они сидели на террасе пентхауза отеля в Лас-Вегасе. Хьюз всегда снимал этот номер — он любил высоту и полагал, что чем выше от земли, тем меньше микробов. У ног его валялась кипа технических журналов:

— Я теперь знаю, что хочу! Эта новая резина — то, что нужно для шасси!..

— Счастливчик… — Ава надула губы. — А я не знаю. Не знаю, чего хочу.

— Давай, детка, придумывай поскорей. Только я не стану вызывать сюда твоих желтокожих жополизов. — Говард уже звонил на резиновый завод в Каролине.

— Бр-р-р! — Ава зябко поежилась, сдержав резкое словцо. Боясь ступить на опасную тропу сражения, она выпалила: — Я хочу апельсинового мороженого!