Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему»

Нэнси сердилась. Она даже отвесила Фрэнку пощечину, выставила его из дому и поменяла замки. «Вот пусть теперь подумает над своим поведением. Глядишь, и возьмется за ум, когда я ему раздельное проживание обеспечу», – решила Нэнси. Согласия на развод Фрэнк не получит.

Годы жизни с Фрэнком ничуть не поколебали основных принципов, в которых Нэнси воспитывалась. Набожная католичка, она просто не могла допустить развода, ведь Церковь запрещает это деяние. Вдобавок надо сохранять семью ради детей. Да и можно ли предоставить легкомысленного, увлекающегося Фрэнка себе самому? Ведь у него что ни потаскушка – то вечная любовь. Не разбивать же семью из-за очередной измены!

Примерно в это время Нэнси в своей борьбе за сохранность брака лишилась поддержки свекрови. По воспоминаниям Тины Синатры Долли всё чаще твердила невестке:

– Дай Фрэнку развод. Отпусти его. Так будет лучше и тебе, и детям.

Такого Нэнси от своей свекрови не ожидала. Чтобы Долли – и не приняла ее сторону?

– Как у вас, мама, только язык поворачивается! – возмутилась Нэнси. – Я ведь именно ради детей стараюсь сохранить семью! Вы же сами меня просили потерпеть – или не помните?

– Просила, но это было давно, – не смутилась Долли. – А теперь я вижу: нельзя удержать мужчину, если он решил уйти.

Бедняжка Нэнси! Она еще не знала главного – оказывается, ее свекровь очень прониклась к Аве! Впрочем, скоро этот факт перестал быть для Нэнси тайной. Но в чем причины привязанности Долли к любовнице Фрэнка? Да вот они: во-первых, Долли обожала Аву как актрису; во-вторых, видела некий сакральный смысл в почти полном совпадении их дат рождения. Ава родилась, как читатель помнит, в Сочельник, то есть 24 декабря, а Долли – 25 декабря. О «мистической связи» между собой и прекрасной Авой Долли рассказывала всем встречным и поперечным, добавляя:

– В этом что-то есть, вы не находите?

Узнав же Аву поближе, Долли весьма впечатлилась силой ее характера. Увидела в ней, можно сказать, родственную душу. Ава, со своей стороны, умела угодить Долли. Стоило той заикнуться о своем желании познакомить Аву с хобокенскими друзьями, как Ава с энтузиазмом согласилась и в назначенный день вместе с Долли ходила от одной хобокенской семьи к другой и выслушивала рефрен:

– А это блистательная Ава Гарднер, невеста моего Фрэнки.

Как и Фрэнк, Нэнси отличалась памятливостью на обиды. Она не простила свекрови предательства, соучастия в развале их с Фрэнком многострадального брака, поддержки бессовестной Авы. Отношения Нэнси и Долли с тех пор были, мягко говоря, натянутыми.

Пятнадцатого февраля журналистка Хедда Хоппер в своей колонке светских сплетен написала, что супруги Синатра расстались. Нэнси сама сообщила Хедде, что жизнь с Фрэнком теперь невыносима и ужасна.

– Поэтому мы больше не будем жить вместе. Я уже обратилась к адвокату насчет раздела имущества, однако о разводе речь не идет. По крайней мере в обозримом будущем.

Нэнси признала, что это уже третье по счету расставание. На что Ава, прочтя колонку, отреагировала так:

– Неужели? А этот сукин сын мне ничего не говорил.

– Фрэнк и раньше мне изменял, и в дальнейшем, конечно, не уймется, – комментировала Нэнси поведение мужа, добавляя, что разъезд с ним – ее инициатива.

И пресса, и общественность дружно приняли сторону обманутой жены. На любовников посыпались обвинения. Фрэнка называли изменщиком, Аву – разлучницей, разбивающей семью. Киножурналы (тогдашняя версия таблоидов, что сегодня продаются в супермаркетах) обсасывали каждую подробность адюльтера и страданий Нэнси.

– То-то шум поднялся, – годы спустя вспоминала Ава Гарднер. – Добрых два месяца я пачками получала письма, в которых меня обзывали блудницей, да и кое-кем похуже. Легион приличия[6] грозился запретить фильмы с моим участием. Католические священники находили время, чтобы сочинять мне обвинительные послания. Я даже узнала, что представительницы католической организации «Дочери Марии и Иосифа» просят учеников приходской школы Святого Павла молиться за Нэнси Синатру. Я тогда не понимала и до сих пор не понимаю, почему такое естественное явление, как секс между мужчиной и женщиной, вызвало столь мощную общественную истерию.

Босс Авы, Луис Б. Майер, также присоединился к движению против ее связи с Синатрой. Он прибег к способу, отвергнутому в свое время Джорджем Эвансом, – напомнил Аве о пункте про моральный облик и пригрозил судом. И правда, как и у всех актрис, в контракте Авы было черным по белому написано: «Обязуюсь действовать так, чтобы не оскорблять общественной морали и ни актерской игрой, ни поступками не ронять своей чести, не становиться предметом ненависти, презрения, неуважения, насмешек общества, не совершать ничего шокирующего или оскорбительного для общества в целом». С Фрэнком Майер уже развязался, а Гарднер сказал, что с удовольствием избавится и от нее. Ава парировала:

– Этот ваш пункт о моральном облике – просто анекдот какой-то.

Для Авы слово «мораль» ничего не значило.

Ее отношение к браку Фрэнка оставалось куда как прозрачным.