Фреон

Поэтому усики предохранительной чеки отгибаются прямо в кармане большим пальцем, чтоб можно было вырвать её быстро и без напряжения. Сколько бывало случаев, когда некоторые особо талантливые сталкеры пытались вытащить чеку в горячке боя, удивляясь, отчего это кольцо никак не выдергивается. Никола Свисток вообще попытался сделать это зубами, за что, кстати, впоследствии новое имя получил, так как при отсутствии двух верхних резцов и одного нижнего шипящие согласные выходили у него с довольно забавным, почти мелодичным свистом. От этого воспоминания я непроизвольно улыбнулся, хотя, по большому счёту, поводов для смеха было совсем немного: над головой наливался силой Выброс, а в лицо мне смотрели три дула.

– Мужики, мир. От Выброса бы спрятаться, а дальше разбежимся.

– Добро. Заходи. И своих ребят зови. – Стволы опустились.

В неровном свете костра я рассмотрел троих сталкеров. Похоже, из дальней ходки – лица осунувшиеся, усталые, обветрены до красноты. Наверное, и про Выброс уже знали, ну или просто ночевали здесь – костёр горит давно, видно по толстому слою свежего, не слежавшегося пепла. На удивление, в подвале почти не ощущалось действия Выброса, только слегка мутило, кружилась голова, а сверху уже вовсю громыхало, на лестнице ярко отсвечивали всполохи молний. Значит, или место очень хорошее, или сам всплеск аномальной энергии хиловат оказался. Раз к разу не приходится, бывает, что даже в надёжных схронах люди гибнут, но сейчас ни «тошниловки», ни прочих сюрпризов под двойным слоем железобетонных плит не ощущалось.

– О как… сердится Зона, – пробурчал один, глядя, как сыплется песок между плит от особенно мощного, тяжёлого удара, упавшего с неба. – Да, мужики, вовремя вы на огонёк зашли.

Впрочем, без прямого приглашения к костру подходить не принято, и потому мы уселись возле стены, выбрав в подвальной грязи место посуше. Некоторое время сидели молча, рассматривая друг друга. Оружие под руками, глаза немного прищурены. Изучают. Опасен я или нет? Не мародёр ли? Хорошие вопросы… но то, что ни один из них к нам спиной не повернётся, это уж точно. Они, похоже, честные бродяги: комбинезоны хоть и изношены, однако крепкие, «рабочие», подлатаны добротно, «с душой». Мародёры в плане защитного костюма не особенно разборчивы – им по аномалиям не лазить. С другой стороны, видят вольные бродяги, что комбезы у нас новые, дорогие, и рюкзаки не тощие.

– Здорова, бродяги, – сказал после долгого молчания один из сталкеров, коренастый, с тяжёлым, сумрачным взглядом и заросшим густой щетиной подбородком. – Меня Ермаком кличут. Я, значит, старший, а эти парни, что со мной, значит, Шкет и, значит, Гоблин. Вот, значит, мы.

– Фельдшер и Е… хм, Философ. Сам я Фреон.

– Добро. Три эф. – Сталкер гоготнул. – Со «Свободы» будете, значит?

– Только я, – отозвался Фельдшер.

– Ну, добро. Хорошая у вас, паря, группа. Уважаю, значит. Сам бы к вам на Армейские пошёл, да грехи не пускают. Вы это… харчем богаты?

– На переход есть, – ответил я. – Лишнего, извиняйте, не водится.

– Угу. Есть «каменный цветок», значит. Поменяемся?

Ермак вытащил из рюкзака контейнер и вытряхнул из него прямо на бетонный пол серый, с яркими жёлтыми прожилками камешек. Артефакт тут же начал слегка подпрыгивать и покачиваться, по светящимся полоскам побежали мелкие бирюзовые искорки. Небольшой, грамм семьдесят, и не сказать, чтоб особенно красивый, есть и куда более ценные «цветки», но триста-четыреста зелёных рублей он стоит.

– Значит, чтоб пожрать на три раза всем нам. Ну, там, тушёнки, сухарей, всё такое. – Ермак глянул из-под бровей. – Считай, задарма отдаю.

– Извиняй. – Я покачал головой. – Правда, только на ходку припасов. Не можем. Здесь торговец недалеко, в бункере, где раньше Деревня новичков была.

– Да был там, на днях. – Сталкер вздохнул. – Деньгами даёт, значит, а жратвы и патронов не допросишься. И везде такая же фигня… что на «Ростке», что тут. И к научным базам уже, значит, не подлезешь – метут из пулемётов, сволочи. Стал бы я в другое время такую цацку на тушёнку менять.

И задумался Ермак. Смотрит, что-то прикидывает. И взгляд нехороший. Крепче я взялся за ремень «феньки».

– Значит, так, мужики. Обиды не держите. Все под Зоной ходим. И это… руки от стволов уберите.

Быстрый Ермак. Не успел я моргнуть, как он перехватил автомат, направил ствол мне в лицо, а Шкет с Гоблином взяли на мушку мою команду, да так быстро и слаженно, что мы бы просто не успели поднять оружие.

– Без обид. Не дёргайтесь… не будете дурить – не постреляем, Зона видит. Рюкзак распаковывай, Фреон.

– Некошерно поступаешь, мэн, – с укоризной произнёс Фельдшер.

– Знаю, – легко согласился Ермак. – Ну а чё делать? Ребята мои сегодня четвёртый день, как не жрамши, да и у меня скоро брюхо к хребту присохнет. Тут уж не до политеса. Не хотите так меняться, придётся под стволом.

– Ты же знаешь, что такое мародёр, а, Ермак? – спросил я, развязывая шнур на горловине рюкзака. – Что не к лицу бродяге такими делами грешить?