Фридл

Чтобы не снижать порыва воодушевления (который проявился в начале), культ личности замалчивался. Зачем пугать сторонников великой идеи? Ошибки были прикрыты лозунгами, бесконечным лицемерием, стало невозможно иметь собственное, отличное от других мнение. Люди стали опасаться задавать друг другу вопросы. Чтобы спрашивать, надо много знать, а мы не знали даже, в каком направлении задавать вопросы.

На сегодня заканчиваю, т.к. хочу кое-что узнать о тебе и кое-что рассказать. Первая и самая добрая новость – открытка от Лизи. В ней нет ничего, кроме приветов друзьям. Главное – она жива. Дива опять постриглась, хороша как картинка и необыкновенно привлекательна. Ее проповедник, в точности как я и предсказывала, оказался неприятным субъектом. Недавно Дива сказала, что она рада, что не замужем. При ее нынешнем положении было бы бессмысленно это оспаривать.

Возможность поговорить здесь с Ланге появится в июне; скорее всего, в середине месяца.

Павел сейчас самостоятельно делает мягкую мебель, столы, кресла, шкафы, проявляет себя теоретиком.

Все вечера Павел чертит, расставляет размеры. Второй Франц. Смешно, на старом конверте, подписанном Францем, я увидела чертеж стула, выполненный Павлом. Он рисует на всем, что под руку попадется. Элегантностью его произведения не отличаются, но зато линии выходят прямыми без всякой линейки. Признаться, я с большим удовольствием заваливаюсь с книжкой в мягкое кресло Павлова производства.

Глаза стали лучше, но из-за гранулем, возможно, придется удалить все зубы. Никто не обращает внимания на твою орфографию, и уж меньше всех я. Множество поцелуев. Павел тебе напишет.

48. Макабрический хохот

8.4.42

Моя самая любимая!!!

Павел ушел на работу, а у меня начинаются самые лучшие часы дня, и я пишу тебе. Две книги – «Панорама» и «Врач и больной» – произвели на меня сильнейшее впечатление. Ты их уже прочитала? «Врач и больной» могла быть, по моему представлению, написана Кутемайером, я о ней до сих пор ничего не слышала. Она построена как произведение искусства и, как всякое настоящее произведение, отражает время в его течении. Книга окрыляет, поднимает ввысь. Однако долгое, может, даже слишком долгое пребывание во взвешенном состоянии не отменяет вопроса о приземлении: на какую же землю ты теперь опустишься?

То, что сейчас происходит, вероятно, продлится дольше середины мая. Всякий опыт, который дается человеку, когда-нибудь приходит к нему в первый раз. Теперь уже немного лучше. Целую и обнимаю тебя, моя дорогая девочка. Твоя Ф.