Фридолин, нахальный барсучок

Столь богатый выбор порой усыплял постоянную насторожённость Фридезинхен. К тому же она хорошо знала, что собака во дворе усадьбы Гуллербуш хоть и лаяла громко и страшно гремела своей тяжёлой цепью, но не более того! Ведь эта самая цепь не отпускала её от конуры, и барсучиха преспокойно паслась с барсучатами на грядках огорода под самым носом оскалившей свои страшные клыки собаки. Заборы, разумеется, не были препятствием для барсуков — они легко прорывали ходы под досками или сеткой.

Но во время одного такого ночного похода барсукам пришлось пережить немало волнений. Всё семейство как раз проверяло, сладкой ли уродилась первая морковь, а Фридолину даже посчастливилось застигнуть жирного крота на месте преступления: тот занимался подрывной деятельностью и в наказание был отправлен в темницу барсучьего брюха на пожизненное заключение. И вдруг бешеный лай дворовой собаки сменился жалобным повизгиванием: это хозяин усадьбы, допоздна засидевшийся у соседей, только что ступил на родной двор.

— Аста! — крикнул он. — Проклятая псина, замолчишь ты наконец!

Услыхав человеческий голос, оба барсучонка, не производя ни малейшего шума, быстро подобрались к мамаше, а та увела их в густые заросли горошка. Дворовая же собака Аста, насколько позволяла ей цепь, подскочила к хозяину, положила передние лапы ему на плечи и заскулила, умоляя отпустить: уж очень ей не терпелось наказать нахальных воришек, забравшихся в огород. Однако хозяин, решительно не понимавший собачьего языка, погладив Асту, сказал:

— Да что это с тобой? Успокойся, Аста. Ежа, наверное, учуяла. Сколько раз я тебе говорил: ежи очень полезны, они ловят мышей и змей. Пусть живут на здоровье. Не тронь их, Аста, не то получишь трёпку.

Но Аста не переставала повизгивать, тем самым умоляя хозяина отпустить её: на сей раз это ведь другое, не ёж вовсе! Пусть хозяин понюхает как следует: разве тут ежом пахнет?..

А хозяин, у которого, как у всех людей, был самый обыкновенный нос, не чуявший на расстоянии ни ежей, ни барсуков и уж никогда бы не сумевший различить их по запаху, — так вот, хозяин этот в конце концов разжалобился и отвязал Асту. Собака ринулась в темноту.

«И зачем только я послушался её? — ворчал хозяин себе под нос. — Теперь вот топай за ней в потёмках, вместо того чтобы лежать в тёплой постели!» Тем временем Аста, большая рыжая овчарка с чёрным чепраком, торопливо рыла под забором. Но когти у неё были далеко не так хорошо приспособлены для копания, как у барсуков, к тому же она второпях скребла лапами прямо по камням, и дело подвигалось медленно. Барсучата вместе с мамашей Фридезинхен притаились в горошке.

— Так ведь и знал! — сердито прикрикнул хозяин на Асту, увидя, чем она занята у забора, — В огород тебе понадобилось поохотиться на ежа! Аста, ко мне! Сейчас же ко мне, Аста!

Но овчарка, вырвавшись на свободу и войдя в охотничий раж, не думала слушаться. Она немного отбежала и давай опять копать.

— Чтоб тебя! — взорвался хозяин, пытаясь разглядеть собаку. При этом он вспомнил о своей жене — хозяйке усадьбы: она ведь не на шутку рассердится, если собака, забравшись в огород, своими лапищами поломает нежную рассаду.

— Сейчас же пойди сюда! — кричал хозяин.

Но было очень темно, и Аста, прокопав себе лаз под забором, сбитая с толку многочисленными барсучьими следами, уже носилась как угорелая по огороду. Мамаша Фридезинхен, поняв, что собака близко, быстренько вывела своих детишек через прорытые ими ходы из огорода и укрылась под колючим кустом терновника, росшим у самой риги.

— Ну погоди ж, проклятая псина! — крикнул хозяин и побежал через калитку в огород, намереваясь там настигнуть непослушную Асту.

Но собака, гоняясь за барсуками, почуяла, что они уже выбрались из огорода, и пулей вылетела во двор через открытую хозяином калитку, чуть не сбив с ног его самого. К этому времени Фридезинхен уже успела перевести своих малышей снова в огород и опять спряталась с ними в горошке.

Так они довольно долго гонялись друг за другом. Но как бы Аста ни носилась со двора в огород и обратно, настичь барсуков ей не удалось: ведь ей надо было бегать кружным путём, через калитку, а барсуки преспокойненько пролезали под забором через прорытые ими узкие ходы.

В конце концов хозяин всё же поймал Асту, и на этом окончилась её бесславная охота. И покуда барсучья семья мирно брела в сторону леса, над усадьбой раздавался жалобный вой Асты, ни за что ни про что строго наказанной хозяином. Однако ещё суровей и строже была на следующее утро хозяйка, жена хозяина, увидев свой разорённый огород. Немало пришлось выслушать хозяину горьких слов; чуть ли не целую неделю хозяйка не желала сменить гнев на милость, да и обед всё это время был какой-то невкусный. Ну, а барсуки надолго забыли дорогу в огород: мамаша Фридезинхен терпеть не могла подобных треволнений, а дети её, настоящие барсучата, думали примерно так же, как она.