Фридрих Барбаросса

О его детстве и воспитании почти ничего не известно. Естественно, он получил самую лучшую «военную» подготовку, которая была доступна немецкому принцу в те времена, и прошел ее с энтузиазмом. Несомненно, он имел некий рудиментарный интеллектуальный багаж, больший, чем многие другие юные сеньоры в его эпоху, но любознательность все же не довела его до изучения латыни. Наиболее основательным было его политическое образование не столько благодаря теоретическим занятиям, которые проводили с ним клирики из Королевской капеллы вроде Вибальда, аббата из Кобея, а потом из Ставело, передавшего, быть может, ему немного своей культуры, сколько из-за того, что с самого раннего детства он оказался замешанным в важные события: можно сказать, наглядное обучение в сочетании с практикой.

Его отец был изгнан из своих поместий почти в самый момент его рождения за то, что не подчинился решениям Лотаря III, а через два года (в декабре 1127 года) бросил в адрес монарха самый дерзкий вызов — требование избрать другого короля в лице его брата Конрада, но очень скоро потерпел неудачу и с горечью обнаружил, что не так уж трудно вызвать бунт, гораздо труднее помешать знати переметнуться в другой лагерь, когда победа перестает вам сопутствовать, и был вынужден покориться вместе со всеми своими соратниками — таковы были воспоминания, которые молодой человек хранил всю жизнь и каждый раз переживал заново, слушая рассказы об этом в кругу семьи или истинно верных ему людей.

А потом, когда его дядя Конрад взошел на трон, наступили десять лет видимого спокойствия, за которые он приобщился к административным и политическим делам сначала при своем отце, поселившемся у себя в герцогстве Швабском и занятом увеличением семейных владений, а затем уже по собственной инициативе, начиная с того момента, когда Фридрих Одноглазый поставил его управлять своими владениями и герцогством, чтобы самому удалиться в один из монастырей в Эльзасе. То были годы накопления опыта, когда будущий император прочувствовал и понял — независимо от извлеченной им от этого выгоды — все несовершенства и опасности феодальной системы. Действительно, это было время, когда анархия, порожденная гражданскими распрями, облегчала осуществление планов знатных сеньоров, когда междоусобные войны и сведения счетов — не было ли это в каком-то смысле одним и тем же? — разоряли всю Германию. Барбаросса, воспользовавшийся этим, сражаясь в Баварии против Конрада фон Цэрингена и часто сопровождая своего дядю, достаточно насмотрелся всего этого, чтобы убедиться, насколько такие раздоры опасны для королевской власти в будущем, и что монарх, не сумевший упрочить свою власть в Германии, не сможет вести большую политику. Фридрих хорошо затвердил этот урок и никогда его не забывал.

В 1147 году после смерти отца он стал герцогом Швабским. Но еще до этого жизнь его была отмечена двумя важными событиями.

Во-первых, он женился (точная дата не установлена) на юной немке Адельгейде фон Фобург; во-вторых, вскоре после кончины отца он принял участие в крестовом походе, который организовали его дядя Конрад и французский король Людовик VII для освобождения Святой земли и проживающих в ней христиан Запада от турок.

Этот поход, плохо подготовленный, непродуманный, не согласованный с византийским императором Мануилом Комнином, завершился неудачей. Германское воинство, отправившееся первым, до выступления в поход подданных королевства Капетингов, испытало ряд трудностей сначала со стороны балканских народов, затем византийских властей и, наконец, французского авангарда. По прибытии в Малую Азию оно бросилось на турок и потерпело сокрушительное поражение возле Дорилеона (Эски-Шехир — Прим. перевод.) в октябре 1147 года. Тогда Конрад и его рыцари вернулись в Византию и оттуда морем достигли Акры, в то время как пехота во главе с его сводным братом Оттоном Фрейзингенским подверглась кровавой бойне возле Лаодикеи (Латакия — Прим. перевод.). В Сирии немцы вновь встретились с французами; они вместе осадили Дамаск, но взять его не смогли. Павший духом Конрад вернулся в Германию осенью 1148 года.

Это предприятие, требовавшее если не настоящего успеха, то, по крайней мере, славных подвигов, закончилось самым жалким образом. Оно тоже послужило уроком юному Фридриху и показало ему, какой выправкой должен обладать военачальник, чтобы на поле брани сохранять дисциплину в рядах феодального войска. Участие в походе предоставило ему возможность как следует потереться среди прочих немецких принцев, установить свои первые «личные» связи вне семейного клана и занять подобающее место в ряду немецкой знати. Именно в эти месяцы он ближе сошелся с Оттоном Фрейзингенским и Генрихом Язомирготтом, а также с епископом Генрихом Ратисбоннским, познакомился с герцогом Богемским Владиславом и маркграфом Штирии и оказался рядом со своим дядей Вельфом VI. И, наконец, именно там благодаря своей храбрости и доблести он завоевал всеобщее уважение и особенно доверие Конрада.