Фридрих Барбаросса

Имперское собрание в Вормсе закончилось государственным актом, не менее болезненно затронувшим интересы Генриха Льва: престарелый Вельф, приходившийся дядей и Генриху, и Фридриху, официально передал императору свои владения, о чем было достигнуто негласное соглашение еще много лет тому назад. Отныне Фридрих мог действовать уже без оглядки на своего кузена Генриха, у которого не должно было оставаться сомнений относительно того, на чьей стороне император. Поскольку же врагами Генриха были почти все имперские князья, следовало ожидать, что их независимый суд, на решение которого император мог влиять лишь как председатель, признает его виновным и вынесет обвинительный приговор. Оказаться в таком положении Генрих не имел ни малейшего желания. Он находился на вершине могущества, обладая суверенной герцогской властью, и его зависимость от императора как верховного сюзерена существовала лишь формально юридически. Хотя Фридрих и был коронованной особой, Генрих Лев могуществом и авторитетом ничуть не уступал ему, а может еще и превосходил его, поэтому и считал ниже собственного достоинства предстать перед судом князей. Пусть они решают, что хотят — все равно их приговор останется пустым звуком.

И все же, когда князья стали съезжаться в Магдебург для судебного разбирательства, он прибыл в свой бург Хальдеслебен, неподалеку от города, так что все подумали, будто он наконец-то последовал императорскому приглашению. Однако Фридриху пришлось открывать 24 июня заседание без участия Генриха, не соизволившего появиться. Опять судебное разбирательство проходило без него, и под напором выдвинутых обвинений растаяла последняя надежда на полюбовное соглашение. Приговор мог быть только один — объявление имперской опалы, которая, однако, вступала в силу спустя год и один день. В течение этого срока обвиненный мог добиваться отмены приговора.

Решение суда не оставило Генриха равнодушным, причем ему была неприятна не столько сама опала, сколько тот факт, что император подписал приговор, продемонстрировав тем самым, что действие закона распространяется и на герцога Саксонского и Баварского. И все же в глубине души Генриха, видимо, еще теплилась надежда, что удастся договориться с императором и отменить приговор, поэтому он и попросил Фридриха о встрече. Тот согласился, и они встретились на полпути между Магдебургом и Хальдеслебеном. Их беседа была короткой. Генрих заявил, что считает ниже собственного достоинства подчиниться приговору об опале, но если Фридрих захочет продолжить сотрудничество с ним, как в прежние времена, то они вдвоем будут достаточно сильны, чтобы действовать, не считаясь с мнением прочих князей. Ответ императора оказался неутешительным для него: Фридрих соглашался лишь приостановить ленный процесс, если Генрих заплатит штраф в 5 тысяч марок серебра; что же касается опалы, то в случае уплаты штрафа Фридрих брал на себя лишь роль посредника между Генрихом и князьями. Однако герцогу сумма штрафа показалась чрезмерной, и он удалился, не приняв предложение императора.

А тот, возвратившись в Магдебург, назначил проведение ленного процесса на середину августа в местечке Кайна в Саксонии. Как и следовало ожидать, Генрих не появился и там. Уже в третий раз герцог Саксонии и Баварии проигнорировал королевский вызов, что по закону служило достаточным основанием для лишения его имперского лена и герцогского достоинства. Однако Фридрих решил не спешить с вынесением столь сурового приговора, но, посоветовавшись с князьями, дал Генриху последний шанс: тот должен был явиться 13 января 1180 года на рейхстаг в Вюрцбург, где предполагалось огласить окончательный приговор.

Не исключено, что Фридрих и на этот раз пошел бы навстречу Генриху, спустив на тормозах начатый против него процесс, если бы тот со своей стороны согласился на уступки. Однако Генрих, не дожидаясь окончательного приговора, перешел в наступление. Он внезапно напал на Хальберштадт, овладел этим богатым городом и сжег его со всеми церквами и святынями. Епископа Удальриха он посадил в темницу, чтобы потом, в обмен на его освобождение, потребовать отмены вынесенного против себя приговора. Союзники епископа Хальберштадтского, архиепископы Кельнский и Магдебургский, поспешили на помощь Удальриху, но, разбитые Генрихом, ретировались не в состоянии даже дать отпор его отрядам, опустошавшим их собственные владения. Генрих же, словно вездесущий демон, внезапно появлялся то тут, то там во главе своего воинства, наводя ужас на мирных жителей, подвергавшихся избиению и грабежу. Не довольствуясь этими «подвигами», он, используя свои связи в Риме, добился рукоположения собственного друга архиепископом Бременским, хотя Бременская кафедра уже была обещана папой одному из сторонников императора.