Фригорист

– Не думай, я не хочу сделать из тебя собаку-поводыря, – с едкой горечью произнесла Марина, – просто посидим, а потом ты вернешься к жене.

Он подумал о том, что девушка чертовски одинока, если вот так сходу предлагает проводить ее домой и посидеть с ней. Горячая жалость хлынула в его душу, растопив ее как воск.

– Пошли, – он поднялся с лавки.

Девушка тоже встала и, барабаня палкой об асфальт, пошла к дороге. Там Стрелков взял ее под руку. Он ощущал исходящее от нее тепло и поймал себя на мысли, что в первый раз с момента его превращения в невидимку так безбоязненно и непринужденно прижимается к человеческому телу. «Так и влюбиться не долго», – добродушно усмехнулся он.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Марина жила в девятиэтажном, оборудованным лифтом доме, в малогабаритной квартире, где прихожая занимала площадь в один квадратный метр, а две комнаты – в двадцать два, вместе взятые. Они были смежными и стена между ними скорее напоминала ширму. Два китайских веера, висевшие на стене, усиливали это впечатление. Стрелков ощутил себя страшно громоздким в этой аккуратной, но такой маленькой квартирке. Пока Марина хлопотала на кухне – от помощи она отказалась, Стрелков осматривал корешки книг, которыми был забит книжный шкаф. Несколько фамилий авторов показались ему знакомыми, не говоря, конечно, о Пушкине, Толстом и Чехове. Он уселся в добротное, но старомодное кресло, вытянув свои длинные ноги, которые доставали до самого стола, хотя кресло стояло у самой стены, а стол – посреди комнаты. Потом встал и заглянул в спальню. Широкая, покрытая клетчатым сине-черным пледом кровать занимала почти всю комнату. На маленьком трельяже стоял оранжевый, овальной формы телефон, на крючке, вбитом в выкрашенную обычной краской стену, висели бусы, кулоны, брелоки, прочие побрякушки. Застекленная полка с книгами, казалось, вот-вот рухнет на пол – так низко она была прибита. Стрелков пожал плечами и вернулся в гостиную, где на столе уже стояла ваза с фруктами.

– А вот и чай, – облачившаяся в шелковый халатик Марина внесла поднос с чайником и чашками. Потом достала из серванта тарелочку с конфетами. – Может, покрепче чего?

– Да-да, что у тебя есть? – довольно бесцеремонно полюбопытствовал Стрелков.

– Коньяк, бренди, водка…

– А ты что будешь?

– Я не пью, – засмеялась Марина и, достав из серванта две рюмки, быстрой походкой, не ударяясь о мебель и стены, вышла из комнаты.

– А-а, для гостей держишь? – сказал Стрелков, когда снова услышал ее торопливые шаги, приближавшиеся со стороны кухни.

– Угадал, – улыбнулась Марина. – Так что ты пьешь?

– Давай коньяк, – засмеялся Стрелков.

На ее плече висело кипельно-белое полотенце, краешком которого она вытирала рюмки. Поставив их на стол, она отперла бар и водрузила на стол бутылку «Дагестанского». Бутылка была открыта, но отпито из нее не было ни капли. Ну, может быть, самая крохотная капелька. Это удивило Стрелкова.

– Зачем открыла, если не пьешь? Выдыхается же! – назидательно сказал он.

– Это одна моя подруга открыла, а пить не стала. Предпочла вино.

– Гнать таких подруг надо! – грубовато пошутил Стрелков.

– Ты так и будешь, в очках?

Марина застенчиво улыбнулась и кивнула.

– Как хочешь, – беззаботно улыбнулся Стрелков. – Давай, присаживайся.

Выпив и закусив, они стали общаться еще более непринужденно. Потом Марина, стремясь угодить Сергею, выключила верхний свет и включила бра.

– Не люблю яркий свет, – сказала она, поморщившись.

– А ты что, видишь его? – удивился Стрелков.

– Когда очень яркий, то да, – заинтриговала его Марина.

– А все эти книги, – сделал он широкий жест рукой, – кто их читает?

– Я, – засмеялась Марина.

– Но ты же…

Стрелков округлил от удивления глаза.

– Мама читала, я хотела сказать, – немного растерянно улыбнулась Марина, – читала мне, когда я была еще маленькой. Конечно, не «Войну и мир» и не «Дворянское гнездо», а сказки Пушкина, Гофмана…

– А специальные книги для слепых у тебя есть? Так чудно – читать руками! Я по телику видел…

– Есть, но давай в другой раз. Я все тебе покажу, – Марина нащупала руку Сергея и погладила, словно усмиряла расшалившегося ребенка.

После двух рюмок у них появилось желание выпить еще. Марина пила маленькими осторожными глотками, Стрелков же налегал на коньяк, желая расслабиться и отдохнуть. Когда спиртное сделало свое дело, он начал оглаживать Маринины колени – они с ней давно уже переместились на диван. Она не противилась, даже, наоборот, стала задирать халатик. Тогда Стрелков деликатно снял с нее очки. Он увидел лишь два мерцающих белка. Это зрелище показалось ему не таким уж приятным и он, стараясь думать о ногах, груди и локонах девушки, перешел в решительное наступление.