Фрилансер

Денис думал об этом. Но, одно маленькое «но». «Но» ещё маленькое – в этом году оно заканчивает школу. «Но» снесло Джонни крышу. Денис же с глазами. Он всё видит и всё понимает. Ему очень больно. Очень! Ему невыносимо больно. Невыносимо! Он столкнулся с Лизой один раз. Так вышло. Джонни не хотел. Денис уверен, получив драгоценности, Джонни передарит их Лизе. Просто драгоценности такие, карма у них необычная. Переходить их рук в руки. От любящего её к любящей их.

– Нет, я продам брюлики и оборудую для Джонни студию.

– Ты меня не услышал. Здесь всё принадлежит Джонни.

– Я же сказал: куплю студию для Джонни.

– Мой тебе совет, Дэн, – Ярославна прибегает в молодежной лексике, – не держи ювелирку дома, снеси в банк. Опасно.

– Завтра в два придет Кэрол. Она статьи про камни пишет, оценит. Сразу и отнесу. Я что, дурак, по-вашему?

***

На свежем воздухе Ярославна очухалась.

Затхлый дух старых стен не располагает к осмыслению. Свежий воздух – другое дело. На улице пасмурно. Морось держит городскую пыль в узде, не дает ей распыляться. Дышится легко. Ярославна идет медленно, но внутри вся ходуном ходит. Активно думает. Пятидесяти четырех шагов оказалось достаточно. Ярославна улыбнулась.

Она придумала!

В её руках ключик от золотой дверцы – тела Джонни.

Слава богу, Ярославна не доколошматила себя вконец.

Ну и жизнь! Какой сюрприз подкинула. Такую идею поддала.

Ярославна заполучит Джонни. И она знает как.

Он не посмеет сказать: «Нет». Ни-за-что!

Часть 2

Каждое утро Валентина Попович уходит на работу. Отправит ребенка в школу, затем постоит у окна, проследит, как Гоша завернёт за угол, и на работу. Вале хочется, чтобы из окна открывался вид на парк или на лес, на озеро или на реку. А за окном крыши, крыши… Ей необходим релакс. Но за окном коллапс.

Мрачные плоскости давят на сознание Валентины. Они караулят её днем и ночью, заглядывают в окна. Валентина пугается всякий раз. Крыши покрыты облезлой краской, треснутой черепицей и черным рубероидом. Как никакое другое покрытие, рубероид любят голуби и годы. Рубероид напоминает о бренности бытия с особым цинизмом.

Крыши враждебны ей, но Валя не сделала им ничего дурного. Пыталась протянуть руку дружбы, приласкать всем своим взглядом, но крыши ощетинились всем своим видом.

Хоть к окну не подходи, но она подходит всегда, провожая сына из дома.

***

Родители Валентины обомлели, узнав, что их дочь одинока.

И живет – конспиратор – в дешевой квартире в не лучшем районе. Была замужем – не работала, развелась – стала безработной. Муж обеспечивал Валентину от и до. Воспитывая ребенка, Валентина ни в чем не знала отказа. Артём хотел второго, третьего. Но Валентина говорила: третий – лишний. И до второго не дошло.

Про развод родители узнали не сразу, а как узнали, бросились на помощь. Все дела свои бросили и на помощь.

Распахнув дверь, и увидев тестя с тёщей, Артём не удивился, хотя надеялся на чудо, т.е. надеялся увидеть не их.

– Мы не бросим тебя, Артём. Мы с тобой. Держись!

– Артём, – вступила тёща, – Артёмушка…

Продолжить не смогла, захлебнуло. Обнялись.

Так и стояли, обнявшись: тесть и Артём стиснули зубы. Тёща выла. Потому что Артём прототип песни «Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил».

Ирина Александровна – мать Вали кричала в трубку:

– Ты нам не дочь!

Петр Романович – Валин отец – пытался трубку вырвать, но жена не отпускала, вцепилась крепко, по-бабьи. Петр Романович пристроился рядом, раскраснелся. Цаплей на болоте неудобно, но он стоял цаплей и орал похожие крики сбоку. И Артём стоял, уткнувшись головой в серебристую дверь морозилки Miele.

Кому, как не им знать: Валентина не дает заднего хода.

Артём с Валентиной не афишировали развод. Все продолжали считать их завидной парой. Артём – молодой, но вполне успешный юрист: обеспеченный и очень любящий. Валентина эффектная домохозяйка: обеспеченная мужем и тоже любящая. Есть ребёнок – славный сын. Услышав о разводе, друзья делали одинаково: будто дула револьверов тыкали в виски указательные пальцы и крутили ими фуэте.

Теперь Валентина в квартирке с крышами. Лучше бы – с полем. Она бы вообще в деревню уехала, дальнюю-дальнюю. Но, ребёнок учиться в лучшей школе города.

Валентина впала в депрессию, черную, как крыши за окном и густую как голубиный помет поверх рубероида. Спасибо родителям, приняли сторону Артёма, отказались от дочери. И она их не допекает. Ребёнок уходит в школу, а Валентина ложится на диван, утыкается лицом в подушки и дышит пылью. Ей сейчас никого не видеть, не слышать.

С дивана поднимает ребёнок. Депрессия депрессией, но ребёнок есть хочет. А деньги на исходе. Нужна работа. Обзвонила подруг. Так подруги узнали о разводе. Но, работу нашли. Работа нашлась по душе.

***

Эх, Валя-Валя… – Говорила себе Валя, когда дело рассыпалось.

Ух, Валя-Валя! – Говорила себе она, когда дело клеилось.