Фрилансер. Абсолютный хищник

Засмотревшись в вырез, кстати, синего (под цвет кое-чего, наверное) вечернего платья, я на мгновение потерял ориентацию и врезался в стоящую около стола с рулеткой сеньору. Стол был облеплен десятком представителей высшего общества, там шла оживлённая дискуссия относительно чего-то, понятного лишь любителям и ценителям этого вида изымания денег из карманов, и её внимание было полностью приковано к оной. То есть сеньора тоже меня не видела, и… Столкнулись мы как-то не очень красиво.

— Сеньора? — нахмурился я, понимая, что чего-то не понимаю.

— Сеньор? — нахмурилась и она. Но быстро пришла в себя — определённо, узнала вашего покорного слугу. — О, вы и есть сеньор Шимановский?

Теперь озарение настигло и меня. М-да, похоже. Не «офигеть как похоже», не близнецы-сёстры… Но тем не менее, на меня смотрело очень изменённое, но лицо королевы. Только лицо — фигуры у них отличались.

— Малышка. Она же Мария Хосе Фернанда Кано де Сантана. Правильно?

Сеньора расплылась в довольной улыбке.

— Правильно. — И добавила. — Я давно жду нашей встречи. Всё как-то не получается, да не получается…

— Может потому, что вы считаетесь… Перебежчиком в стан врага? — предположил я. Её улыбка приобрела грустный оттенок.

— А не думал, что наоборот, я — мостик, позволяющий Лее контактировать с кланом Сантана, позволяющий договариваться там, где в ином случае это было бы невозможно? Или очень-очень трудно? И кстати, я тоже ангел, несмотря ни на что, можешь называть меня «Малышкой» и обращаться на «ты».

— Я не принял присягу. Пока… — увильнул я, и эти слова нельзя расценить ни как «да», ни как «нет». Малышка лишь понимающе улыбнулась.

— Если бы это что-то значило, ты не отделался бы так легко за выходку в «Натюрморте». Она тебя приняла, как родного, присяга не при чём. Только это имеет значение.

Что ж, логично. А сеньора непроста! И внимательно за моей персоной и её злоключениями следит. Как и весь клан Сантана на самом деле.

— Удачи тебе сегодня. Она тебе понадобится. — Пожелание было искренним.

— Спасибо, се… Малышка! — Я вежливо поклонился. Она же продолжила, считая своим долгом предупредить, как принято предупреждать братьев по оружию:

— Себастьяна многие недооценивают, Хуан. Считают неким изнеженным юношей, неспособным к самостоятельным поступкам и решениям. Отчасти это объясняется тем, что он пускал слюни рядом с Фрейей. Он любил её, и до сих пор любит. А влюблённые глупы. — Она расплылась в задумчивой улыбке, вспоминая что-то своё, из своей бурной искромётной молодости. — Но сейчас он не рядом с ней. А не рядом с ней он опасен, очень опасен! Бывает вспыльчив и несдержан, но не думаю, что таковым будет сегодня. Он умеет настраиваться на бой, на победу и побеждать. Это опасный человек, Хуан. Ты же…

— Да, я юнец, не вращавшийся в высшем обществе, — закончил за неё я. — Знаешь, Малышка, я думал о том же самом. Все последние дни. Не раз ловил себя на мысли, что недооценивал его, и, наверняка, недооценил в чём-то сегодня. Буду осторожен, обещаю! — Я сделал пионерский салют. Привет из древности, который понимают и сегодня.

— Это хорошо, очень хорошо, что ты будешь осторожен! Значит, Мария Хосе не зря тебя встретила, — раздался с другой стороны грубый и очень уверенный мужской голос. — Мы специально хотели найти тебя, чтоб предупредить. Видно, удача благосклонна к нам.

Я обернулся. Конечно, кто ж ещё.

— Спасибо, сеньор Рафаэль. Хуан. — Я пожал руку Рафаэлю Сантана, одному из племянников старого герцога. Рафаэль не считался наследником, но дело в том, что там вообще с наследниками беда. У самого герцога детей нет, а детей у его девяти сестёр…

В общем, передо мной стоял ОЧЕНЬ влиятельный представитель клана Сантана, и мне сложно оценить степень его влияния на дела семьи, особенно с учётом того, что его жена — ближница королевы (и почти её копия внешне).

— Сеньор Рафаэль, разрешите вопрос? — осмелел я и решил уйти с деловой темы. — Вас не напрягает… Сходство вашей жены? — Кивок на его супругу.

Рафаэль пожал плечами. Ответила за него сама Малышка.

— Я потеряла лицо в пятнадцать лет, Хуан. Это было одним из условий корпуса. И всю жизнь прожила с этим. Не вижу смысла что-то менять: любое другое лицо будет для меня… Новым. Не моим. Понимаешь?

— Понимаю. — Я кивнул. Да уж, это сложно — вжиться в чужое лицо, потеряв своё. Не забыв, а именно потеряв. Самые лучшие годы твоей жизни прошли с этим, а что было с тем — уже забылось. Не всё, но многое. Зачем вновь менять, возвращать, жить заново, с нуля… Что ж, логика есть.

— Мне нравится, — выдал, наконец, сеньор. — Я вижу не лицо Марии Хосе… — Он посмотрел на жену с нежностью, и я понял, до сих пор её любит. Очень и очень сильно. — Я вижу в ней не лицо, а её саму, какая она внутри. Плевать на внешнее сходство с кем-то, мне важнее она, как человек. Вот и всё.

— Счастья вам. И тоже удачи! — произнёс я, пожал сеньору руку, а его жене чмокнув кончики пальцев.

А вот и та, кого вообще не ожидал увидеть!

— Катюш, какими судьбами? — пошёл я навстречу следующей гостье вечера.