— Да, с точки зрения родных девушки Кармен, — с энергией продолжил я, — убитой в прямом эфире, и более того, практически обречённой на убийство, и Мегалодон это понимал, это плохо. Это ужасно! Но я владею точной информацией — террористы больше не насилуют девушек. Надолго ли, нет — не знаю, но сейчас насилие прекратилось. Как прекратилось и избиение. Заложники сидят по углам, под дулом гауссовок, но сидят, их не трогают! А если бы они не погибли — затрудняюсь даже предположить, скольких они бы убили позже, потом, чтобы осадить нас и поставить на место. У террористов не было никаких тормозов в этом отношении. Только сила может заставить кого-то что-то делать, или наоборот, не делать. Каковы бы ни были россказни о «договориться» и о «мирном решении любой проблемы», реальность, к сожалению, иная. Договариваются только с сильным. А мы со своим человеколюбием и ценностью каждой жизни, показали себя слабаками, считаться с которыми «западло».
Что будет завтра и послезавтра — не знаю, мир не стоит на месте, может что-то изменится и пойдёт не так. Но сегодня мы однозначно обезопасили других заложников от неадекватного поведения террористов. Одна девушка Кармен, одна нянечка и один ребёнок. Трое. При том, что они УЖЕ убили около трёх десятков. Как думаете, они бы остановились?
— А теперь, значит… — в голосе Флавия растерянность — он ведущий, должен обсосать тему с разных сторон и взглядов, но сам лично отношение к проблеме ещё не выработал.
— Теперь есть ШАНСЫ, что не станут, — снова осадил я, ибо вера в победу, которой нет, снова заведёт на опасную дорожку. — Я же говорю, ситуация может измениться. Но сейчас, в данный момент, пока я это говорю, заложники в безопасности. А там — будем посмотреть.
— Не скажу, что тебя поддержит большинство, Хуан, скорее наоборот, — покачал головой хозяин студии. — Тебе также скажут, что это твоих родных… Твоей мамы, например, там не было, потому ты так математически и мыслишь. А вот и правда, скажи честно, если бы там была твоя мама, ты бы одобрил то, что сделал он?
— Есть такой тест, Веспасиан, — зло улыбнулся я. — Психологический. Основан на субъективном выборе. Например, ты едешь на дрезине и не можешь остановиться — тормоза не работают. Но ты можешь повернуть вправо или влево, в один из двух тоннелей. Слева к рельсам привязано шесть человек, справа три. Куда свернёшь?
— Направо, конечно, — озадаченно хмыкнул ведущий.
— Все так и делают. Ибо математика. Второе задание. Справа шесть человек, слева — твоя мама. Или сестра. Или дочь. А теперь куда свернёшь?
Пауза.
— Молчишь?
В ответ тяжёлый вздох: «Ты меня сделал!»
— Молчи, Веспасиан, — хмыкнул я. — Правильного ответа нет. Все всегда выбирают родных. Потому антитеррор должен быть холоден, чтобы мочь сделать сложный выбор. И тех, у кого захвачены родные, привлекать к освобождению нельзя.
— Чувствуется подготовка корпуса, — уважительно закивал ведущий. — Идеальная психологическая база на знание кухни.
— Так с кем поведёшься! — развёл я руками.
— Значит, говоришь, королева встряхнулась? Мобилизовала профессионалов, включая тебя…
— Меня не включая, я просто хорош, как передаточное звено, — поправил я. — Но в целом да, мы там все — креативные профи. Я — как профи выполняемой конкретно мной работы, разумеется.
— Уточнение принято. И… Что ждать планете теперь, Хуан? Может быть королева встряхнулась, оправилась, заставила силовиков работать. Но войска в городе… Спецоперация с их применением во Флёр и некоторых других районах. И, наконец, «Железный купол», он же «закрытое небо»... Что теперь?
— Теперь? — Я усмехнулся, сам для себя пытаясь сформулировать, что же, собственно, теперь. — Теперь, Флавий, наступил момент истины. Для всего населения, всей планеты.
— Понимаешь, многим плевать. Вот совершенно плевать на всё! — зло-презло воскликнул я. — Их не касается — и ладно. Я могу понять туристов с Земли — они и правда пострадают, не прилетев с планеты вовремя. И мне даже жаль их. Но мне не жаль отморозков, которые видят, что происходит, что силовики с ног сбились, разыскивая всех, связанных с сетью иностранных разведок подготовивших это злодейство. Лично им важнее их собственный отдых в Бразилии. Они воют, ревут, как же так, их законно заработанный отпуск летит к чертям! Дети? Плевать, это чужие дети. Силовики гибнут? На то они и силовики. Второе управление с ног сбилось? Им-то до этого какое дело?! Скорее откройте небо, суки, Бразилия уезжает!
А ещё я не понимаю тех, кто, зная, что силовики и так делают всё возможное, выходит на площадь и орёт, как эта власть прогнила, и надо срочно свергать её. Как будто если ты сейчас её свергнешь, Мухариб отпустит заложников.
— А я не удивлюсь, если часть отпустит, — ухмыльнулся Флавий и погладил подбородок. — А потом они, новая власть, его выпрут с планеты чуть ли не с фанфарами и почётным эскортом. Согласно договорённостям с кураторами.
— Вот видишь, друг, и ты это понимаешь! — воскликнул я. — Я не одинок.