Фрилансер. Сверх (СИ)

Пока мне верят. Имидж всё же значит многое.

— Что ж, за слова нужно отвечать. — Поверил. Картинный вздох сожаления. — Мне будет не хватать её. Но, знаешь, Хуан, у клана Торрес есть одна интересная собственность. В данный момент на неё разевает рот… Скажем, твой возможно будущий тесть. Но я бы, имея оную, гораздо быстрее утешился в горе и процессе поиска другого человека на таком важном посту… В нашем клубе макраме. Менее болтливого и более думающего.

— Шефьф, йа!… — заметалась сеньора, всё это слышащая, ибо я поставил на громкую, но её заткнули силой. И заодно парни приласкали её не в меру ретивого попытавшегося вскочить бодика.

— Думаю, вам стоит написать, что именно может утешить ваше горе и прислать мне списком. Если сеньора Паркинсон не одумается, я проработаю этот момент с сеньором Серхио.

— Вот и отлично. В таком случае клан Васкес не может отвечать за болтливые языки всех подряд граждан Венеры.

— Принято, сеньор.

Рассоединился, посмотрел на сучку. Сделал жест отпустить рот, боец послушался. Сеньора молчала. Стояла, ошарашенная. Видимо, её поразило не то, что её «слили». Такое там, на её уровне, бывает. Да, вся её жизнь, вся карьера псу под хвост, но мир суров, розами в нём не усыпано. Её добило то, с какой скоростью это случилось. Просто мгновение, минута разговора двух сильных мира сего — и успешная, почти непотопляемая сеньора едет в места не столь отдалённые, а если повезёт — на ПМЖ к маме во Флору, без возможности отсвечивать на федеральном уровне. Уф!..

— Я согласна! — Сеньора Маргарита была женщиной умной, и мгновенно всё просчитала. — Я передумала уходить и всё сделаю. Всё-всё сделаю!

— И приговор должен быть не терпящим двоякого толкования, — напомнил я. — Виновны, с указанием причины. Все нужные и возможные обоснования, почему, прописать. Чтобы никаких сомнений, ни у кого, никак. Как будто это постановление президиума Верховного суда.

— Сделаю. Это — сделаю. — Она пришла в себя и, наконец, усмехнулась. — Хуан, скажи, ты не боишься? — В её взгляде появилась насмешка.

— Смотря чего.

— Мне всё равно — я часть системы и работаю по правилам. А тебя рано или поздно за такое грохнут.

— Отбоялся своё, — фыркнул я и сделал соответствующий жест. — Отпустите, пусть идёт. И её помощники тоже.

Глава 14 Битва за будущее

Глава 14. Битва за будущее

И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут

(Лк 12:48)

Сам сеньор Сантьяго выглядел бледным, но в руках себя держал. Вышел его встретить, но стоял в стороне, на переднем плане не мельтешил — хотелось просто посмотреть его настрой. Видимо ему сообщили, что будут вытаскивать, и он рассчитывал на тяжёлую артиллерию. Пока её работы не видел, но отчаяние его не захлестнуло.

Я посмотрел на браслет, где который мигал, давая понять в фоновом режиме, что меня ОЧЕНЬ хотят видеть. Софи звонила не переставая уже десять минут. У неё здесь свои глаза и уши, и начала она только тогда, когда мне доложили, что конвертоплан с подсудимыми сел на палубу этого купола. После чего мы десять минут решали вопрос безопасности входа сеньора внутрь, как это лучше организовать, да и собственно нахождение внутри под вопросом. И знаете, я приостановил операцию, и открыто подвёл к Итальянскому один из двух батальонов направленного сюда для подстраховки полка ополчения. Три с половиной сотни парней в броне и с мехами — это не хухры-мухры, отобьёт охоту к любой провокации, если они вдруг планировали «отжать» сеньора силой. Второй же батальон рассредоточил по пути следования от стойки причальной палубы — получилось тоже внушительно, пусть и не такая концентрация бойцов. Полк этот вырос из батальона, а батальон из роты тех, кто начинал с Каррересом, в их лояльности был уверен — я ж не дурак устраивать судилище над аристо без надёжного прикрытия? И только окружив здание мехами и пехотой на бронетехнике, отдал приказ о вводе подсудимых внутрь.

На пять минут звонки прекратились. Сантана намёк поняли. Затем снова замигала иконка, но другая. Правительственная связь.

— Сеньор, это герцог Сантана, — доложился вызвавший меня по её поводу «золотой».

— Скажите, я занят.

— Они говорят, ОЧЕНЬ важно.

— Нет.

Подписываю себе смертный приговор? Походя уничтожаю того, кто неприкосновенен, как жена Цезаря? Это не в правилах местной аристократической клоаки?