Фрир. На задворках миров

Из палатки послышались бульканье и полуутвердительный ик: Брю снимал пережитый в лесу стресс сваренным котомонстрами компотом, пользуясь тем, что дядя антивампир далеко и не сможет провести с ним воспитательную беседу. За это время юный шишиг нашел во Фрюблине немало благодарных слушателей и рассказывал часы напролет про то, что ему довелось увидать ночью в лесу, с каждым разом дополняя рассказ более впечатляющими подробностями.

— Затаился я, значит, в засаде, и вдруг на меня — хрясь! Наскакивает целая орда привидений с пистолетами. Да как завоют! Думают, я испугаюсь, как же! Я, конечно, схватил саблю и всех покрошил в капусту…

Шишиги, обормотцы и котомонстры восхищенно хлопали в ладоши.

Тем временем оборонительная стена наконец-то была достроена и даже торжественно открыта мэром Фрякинсом. Она получилась слегка кривоватой, но достаточно высокой и опоясывала Фрюблин широким кольцом. Поскольку все запасы фрюпса ушли на постройку стены, внутри кольца город был практически пуст, только несколько сотен палаток из всевозможных материалов от меха до веток располагались вокруг кострищ. Фрюблинцы, выстроив стену, немного успокоились и даже начали, как и в былые времена, запевать песни и веселиться, решив, что теперь им ничто не угрожает.

Закатное небо над Фрюблином горело яркими красками, переливаясь на облаках нежными оттенками от зеленого до розового. Солнце, спрятавшись за горизонт, оставило полнебосвода пурпурным, и только в той стороне, где за лесами и холмами стоял Бигрин, все было окутано дымкой. Далекие зарницы, будто от прошедшей грозы, вспыхивали где-то в вышине, заставляя птиц испуганно взлетать с деревьев.

Ближе к полуночи со сторожевой башни с тревожным писком рухнул обормотец — что-то ехало по дороге из Монстриловки.

— Кто сюда может ехать из Монстриловки на ночь глядя? — вглядывался в дорожную пыль Гин. — Обычно обозы приходят днем. А это просто кто-то едет в одиночку, да еще в такое время. Тревогу поднимать не будем, пусть подъедет поближе.

Спустя некоторое время на дороге показалась медленно едущая тяжелогруженая телега, на которой встревоженные фрюблинцы разглядели антивампира с вожжами в руках, погонявшего нелепоней. В телеге лежал огромный шкаф.

У оборонительной стены телегу встретил Фрякинс — толстый мэр Фрюблина, который не столько хотел проявить гостеприимство, сколько поиздеваться над Степанидиусом (были кое-какие давние счеты).

— Здравствуй, любезный Степанидиус. Чем обязаны столь приятному визиту в столь поздний час? — нараспев, прищурив маленькие глазки, спросил Фрякинс.

— Уфф… — с трудом произнес Степанидиус, игнорируя ехидство фрюблинского мэра. — Мне нужна помощь, надо это разгрузить.

— А это что такое ты припер, дорогой наш антивампирушка? — Фрякинс указал на телегу.

— Я шкаф припер, не видишь?! — взорвался Степанидиус. — Я этот шкаф не оставлю нигде! Он гудит и сквернословит, как десять шкафных вампиров!

— Дядя антивампир, а у нас все шкафы гудят, не только твой, — похвастал маленький обормотец, прибежавший посмотреть, кто приехал. — Молли нам объясняет, что там ревоглюция.

— Меня не интересуют другие шкафы, мне надо открыть этот! Там осталась одна важная для меня вещь! И мне надо его открыть… погодите… Молли здесь? — дошло вдруг до Степанидиуса.

— Все здесь, все! И Вурделло, и Молли, и великий Брю. А всех остальных они потеряли, сгинули в лесу-то где-то… — торопился рассказать первым все новости обормотец. — Но Великий Брю дрался с призраками, как лев!

В этот момент из палатки показался Брю, сильно навеселе. Увидав дядю, он протер кулаками глаза, а затем, вытянув руку, встал в эффектную позу, чтобы произнести речь:

— Дядя! Сидели бы в Монстриловке, ну что вы сюда-то притащились? Мы тут армия, а не то что у вас там кукареку. Это вам не там, это серьезное дело.

Антивампир, позабыв про шкаф, одним прыжком оказался около Брю и, схватив того за воротник, принялся трясти, как грушу:

— Великий Брю? Ах ты, прохиндей! Вместо Бигрина улизнул во Фрюблин, чтобы тут надраться до посинения?! Где Саша? Я спрашиваю, где она? — От тряски голова Брю болталась, как на веревочке.

Тут у антивампира из кармана пальто высунулась физиономия Фирфира, который принялся истошно рыдать. (Видимо, обормотец и рад был бы покинуть карман, да стеснялся показаться со сплетенным в макраме хвостом и стать объектом насмешек своих собратьев обормотцев.)

— А ее-и то н-нету, д-девушки этой… — поикивая от тряски, залепетал сразу присмиревший шишиг. — Она пропала, когда В…урделло нас всех в свиной проход запихал…

— Ах, Вурделло! Опять, значит, Вурделло! Где он, этот мерзавец?! — Голос Степанидиуса булькал, как кастрюля с супом. — Дайте его мне, я его уничтожу, этого вампира, будет знать!

— Антивампир орет, что уничтожит вампира. Что, неужели взялся за ум? — съязвил Фрякинс, с удовольствием глазея на происходящее.

Брю прыснул от смеха и тут же получил от антивампира подзатыльник. Не повезло и Вурделло — именно в этот момент он попался на глаза Степанидиусу.