Фривольная поэзия

Давно уж я покинул Сину,
Столицу королевства Рэй,
Но помню странную картину,
Красу дворцовых галерей;

Толпу торжественного бала

Она делила пополам,
Господ в мундиры наряжала,
И обнажала милых дам.

Кружились господа и дамы.

Пажи нагие у колонн
Смотрели пристально на шрамы
У высеченных дев и жен.

Направо, теша королеву,

Ведущую на четках счет,
Пажи наказывали деву
Двумя лозами впереплет.

Налево, пред инфантой юной,

В весельи после семи чаш
Перебиравшей лютни струны,
Совокуплялся с дамой паж.

А в глубине к столбу прикован,

С презреньем озирая бал,
Кнутами весь исполосован,
Казнимый мученик стоял.

«Парный воздух, гам и мгла…»

Парный воздух, гам и мгла.
В шайки звонко брызжут краны.
Всюду голые тела,
И огни сквозь пар багряны.

Что же мне от наготы!

Коль пришел, так надо мыться.
Руки делом заняты,
А глазам чем насладиться?

Вот сюда бы голых баб,

Чтобы все их обнимали,
И старик бы не был слаб
И забыл бы все печали.

Чтоб нагая и нагой

Телом к телу прижимались,
Под веселою игрой
Чтоб скамейки сотрясались.

Но все очень тускло тут,

Все полно всегдашней скуки,
И безрадостные трут
По телам мочалкой руки.

«Не наряд тебя красит, о нет!..»

Не наряд тебя красит, о нет!
Не ботинки, не модный корсет.
Что корсет? Безобразный обман!
Без него восхитителен стан.
А в ботинке видна ли нога?
Хороша ты, когда ты боса,
И сияет, когда ты нага,
Молодая, живая краса.
Надевай же свой пышный наряд
Для толпы, для чужих и друзей,
Ну а я – я, любимая, рад
Непокрытой красою твоей
Любоваться, когда мы одни,
Когда накрепко дверь заперта.
Пусть вино зашипит, загорятся огни,
Засверкает твоя нагота,
И на ложе возлегши с тобой,
Под горячей моею рукой
Я почувствую трепет и зной
И надменно могу сознавать,
Что я нежить могу и ласкать,
И любовью моей утомить,
И помучить тебя, и побить.

«Мечта стоять пред милой дамой…»