Фривольные письма

– Я тоже горжусь тобой. Ты по-своему успешна. Я пишу и исполняю музыку, а ты создаешь целый фантастический мир. Это дорогого стоит, любимая.

Когда мы снова покатили тележку по безлюдным проходам, я поймал себя на том, что импульсивно хватаю с полок все, чего хочу, главным образом полуфабрикаты, которые под страхом смерти не стал бы есть в Лос-Анджелесе.

– У нас что, намечается пирушка, а я не знаю об этом? – пошутила она.

– Нет. Но я счастлив, поэтому мне кажется, что я праздную – развратничаю, поедаю то, чего обычно не ем.

В том числе тебя.

Раньше я не понимал, как истосковался по нормальной жизни, пока, наконец, не ощутил ее вкус во время этой поездки. Допустим, покупка продуктов среди ночи не совсем нормальна, но к этому несложно привыкнуть. Я вообще действительно мог бы привыкнуть избегать людей вместе с Лукой, весь день заниматься сексом и только по ночам ездить за провизией.

Когда мы подошли к кассе, Лука сказала:

– Предупреждаю, что Дорис – твоя фанатка, и, вероятно, она тебя узнает. Я ей ничего не говорила, поэтому не знаю, как она отреагирует. Возможно, она разоблачит тебя.

Лука говорила о кассирше с мягким и дружелюбным лицом, которая всегда работала в ночную смену.

– Думаю, я переживу, если она раскроет меня, учитывая, что во всем магазине, кроме нас, всего два человека. Вряд ли придется спасаться бегством.

Катя перед собой тележку, мы подошли к кассе.

– Привет, Дорис!

– Привет, Лука!

Дорис начала сканировать покупки, пока, наконец, не заметила меня. Вытаращив глаза, она принялась сканировать один и тот же товар снова и снова. Похоже, она испытывала потрясение, увидев нас вместе.

Лука прокашлялась.

– Дорис… это…

– Вы… – Она показала на меня пальцем. – Вы… Коул Арчер.

– Да, это я.

– Вы… в нашем супермаркете…

Оглядевшись вокруг, я кивнул.

– Видимо, так.

Она посмотрела на Луку, потом снова на меня.

– Вы… здесь… с Лукой?

Казалось, Лука с трудом подбирает слова.

– Дорис… Коул – мой… – она колебалась.

Я понял, что Лука не знает, как меня представить, что было вполне понятно, ведь мы никогда не обсуждали, как формально называются наши отношения. Я считал ее своей женщиной, но никогда не рассматривал себя, как ее мужчину.

Я закончил фразу за Луку:

– Бойфренд.

Лука повернулась ко мне.

– Бойфренд?

Похоже, она была ошеломлена. Когда я подумал, не испоганил ли все, ведя себя настолько самонадеянно, у меня упало сердце.

– Что-то не так?

Когда на ее губах появилась улыбка, мой пульс слегка замедлился.

– Идеально, – сказала она.

– Хорошо, – прошептал я. – Очень хорошо.

Мы стояли, глядя друг на друга до тех пор, пока голос Дорис не прервал нас.

– Как это случилось?

– Сколько у вас времени, Дорис? – спросил я.

Сверкнув глазами, она вздохнула.

– Вся ночь… вся ночь для вас.

– Тогда порядок.

Она вглядывалась в меня, ожидая объяснений.

– Ну, во-первых, мое настоящее имя Гриффин. А наша история началась задолго до того, как я стал знаменит. Когда мы были детьми, мы с Лукой переписывались. Писали письма, даже не зная друг друга в лицо. Я влюбился в нее, читая ее письма, но никогда не говорил ей об этом. Из-за ужасного недоразумения мы на долгое время потеряли друг друга из вида. Я был убит горем. Однажды ночью в прошлом году я напился и опять написал ей, отнюдь не надеясь на то, что она ответит. – Окинув взглядом Луку, я посмотрел ей в глаза. – Мы поняли, что ошибались, и решили начать с того, на чем остановились. Если не считать перерыва, то нам очень повезло. Мы впервые встретились, и я понял, что люблю ее еще больше, чем думал. – Секунду я рассматривал потрясенное лицо Луки, а потом повернулся к кассирше. – Я в затруднении, Дорис. Я встревожен, потому что, куда бы я ни пошел, везде меня знают, или думают, что знают. Это ненормальный образ жизни. А моя девушка… она боится толпы. Хуже ничего не придумаешь. Иногда кажется, что все против нас. Но я очень надеюсь, что она по-прежнему будет верить мне, верить в то, что мы сильнее всего того, что работает против нас. Я просто счастлив быть здесь, Дорис, – с ней и с вами.

Коробка с яйцами выскользнула из рук Дорис и грохнулась на пол. Она, как будто совершенно не беспокоясь о разбитых яйцах, пристально смотрела на нас.

– В жизни не слышала ничего прекраснее. Я буду… я принесу вам другую коробку. Простите.

Она убежала, прежде чем я успел что-либо сказать.

Воспользовавшись ее отсутствием, я повернулся в Луке и сказал:

– Надеюсь, нет ничего страшного в том, что я признался, что… влюблен в тебя, Лука. Я люблю тебя. Я схожу от тебя с ума.

На глазах Луки выступили слезы.

– Я тоже люблю тебя, Гриффин. Правда, люблю. Я всегда любила тебя.

Мы обнялись, и я прошептал ей на ухо:

– Совсем не ожидал, что все получится именно так, но теперь, раз уж так вышло… я хочу, чтобы ты знала, что каждое мое слово – правда.

Вернулась запыхавшаяся Дорис.

– Новая коробка яиц для вас!

Она деловито принялась сканировать оставшиеся покупки, казалось, она занервничала, торопясь восполнить потраченное время.

Расплатившись, я протянул ей стодолларовую купюру.

– Прошу вас, приглядите за моей Лукой, когда меня не будет.