Фройляйн Штирлиц

Я сама не слышала выступление Геббельса по радио, так как валялась в то время без сознания. Но мне рассказали, что Геббельс превзошёл самого себя. Он говорил больше двух часов, а в конце даже расплакался в прямом эфире. Может, и специально, конечно, но всё равно. Впечатление от его речи у народа было огромное.

Геббельс сам, лично, летал в Москву сопровождать гроб с Таней. И присутствовал на похоронах вместе со своей дочерью Хельгой. И вместе с Хельгой хотел вернуться в Берлин. Но не смог. Уже в аэропорту произошёл неприятный инцидент. Таня была единственным ребёнком у своих родителей и те очень сильно переживали её гибель. А Хельга Геббельс успела привязаться к ним и не смогла бросить их в такой момент. Опасалась, что те могут чтото сделать с собой, если оставить их одних. Прямо в аэропорту Хельга отказалась лететь в Берлин и заявила, что должна задержаться в Москве. Ведь у Геббельса есть ещё пять детей, а у Лисицыных никого больше нет. В общем, Хельгу оставили ещё на две недели.

Совсем стемнело уже. Спать, что ли лечь? Да ну. Надоело. И так сплю всё время. Жалко, считалок нет. Почитала бы чтонибудь. А тут только бумажные книги есть. Их читать неудобно. Вопервых, тяжёлые. Вовторых, свет нужно включать. Я же в темноте люблю читать. А страницы бумажных книг светиться не умеют. Охохо.

Опп. Гитлер пришёл. Опять? Чего? Кино смотреть? Чтото интересное? Правда, что ли? Ладно, давай кино смотреть. Всё равно делать нечего.

В мою комнату вносят портативный кинопроектор, а на стене напротив моей кровати эсесовцы развешивают экран. Всё готово. Я поудобнее устраиваюсь на подушках, в комнате гасят свет, а оператор включает свой аппарат. Что это Гитлер показать мне хочет?

Звучит знакомая мелодия, и на экране я вижу заставку передачи "Die Deutsche Wochenschau". Чего за фигня? Номера выпуска нет. Вместо номера – надпись: "октябрь 1941, специальный выпуск". Что же это такое?

Дальше – ещё интереснее. Конкретно этот выпуск ведёт не Гарри Гизе. За кадром я слышу знакомый голос самого Йозефа Геббельса. Тот сам, лично, комментирует. На экране – пески пустыни. Сахара, как объясняет Геббельс. Германский гений. Величие арийского духа. Невероятное и непобедимое чудооружие. Устоять невозможно!

Так, я не поняла. Это что ещё за вундервафлю они тут изобрели, пока я в отключке валялась?..

Глава 22.

Снимали явно с низко летящего самолёта. Бронированный гигант то и дело скрывался в облаке разрывов, но всё равно, внешне не повреждённый, постоянно выбирался из него и упрямо полз со скоростью среднего пешехода к линии фортов, пихая перед собой танковый минный трал и периодически постреливая из своего монструозного орудия главного калибра. Ползущие следом за ним четыре штурмовых орудия время от времени высовывались изза спины своего могучего родственника и разряжали пушки кудато в сторону противника.

Да, красиво. Талантливо сняли. Операторы – молодцы. Я всё равно остаюсь при своём собственном мнении по поводу "Маусов". Во многом, оно совпадает с мнением Гудериана. Я, как и он, считаю, что это полное убожество. И тем большее уважение вызывает у меня Роммель, который смог найти достойное применение этому, на мой взгляд, совершенно бесполезному аппарату.

Сепцвыпуск "Die Deutsche Wochenschau" заканчивается картиной награждения победителей. Шесть человек экипажа "Берлина" стоят перед своим танком, а Роммель лично пожимает каждому из них по очереди руки. Сам же "Берлин" стоит за их спинами закопчённой почерневшей грудой железа. Весь иссечённый осколками, но так и не побеждённый. Он сам, своим ходом, вернулся в тыл, расстреляв боекомплект. Ну, а последними кадрами показаны погруженные на специальные многоколёсные железнодорожные платформы "Мюнхен" и "Нюрнберг". Они тоже едут на войну.

Как мне сказал Гитлер, кадры этой эпической битвы "Берлина" были сняты под Александрией в конце октября. А сейчас у нас уже середина ноября. Но Александрия так и не взята. Линию фортов прошли достаточно быстро, войска вступили в город и… застряли.

С середины сентября командующим Британскими войсками в Египте назначен генераллейтенант Монтгомери. Прибыв в Александрию, тот развил бурную деятельность и превратил весь город в одну огромную крепость. Черчилль же по радио заявил на весь мир, что Александрия не будет сдана ни при каких условиях. Удивительно, но это оказалось правдой. При примерном равенстве в живой силе, паритете в воздухе и абсолютном превосходстве в артиллерии, Монтгомери действительно остановил Роммеля. У немцев было подавляющее превосходство в танках и штурмовых орудиях, но на узких городских улочках они малоэффективны.