From Prison to Promise

Да, у меня были сомнения, отец ли я, но я всегда принимал его как своего. Но черт возьми, его рождение не могло произойти в более неудачный для меня момент. Мы с Анджелой практически не общались с того момента, когда ее бабушка отчитала меня на пороге их дома девятью месяцами ранее. Я же — как и с Анджелой — поступил неправильно: я попытался полностью игнорировать Брэндона. Я просто не был к этому готов.

Изредка Анджела звонила и просила денег, однако я не давал ни цента. Я отказывался видеться с ним, поскольку моя обида все еще была жива. Брэндон оказался в центре этой ситуации и страдал от отсутствия поддержки отца.

Прошли несколько недель, я серьезно обдумал свое поведение и отношение к ребенку. Я именил свое отношение. Не знаю, как это объяснить, возможно, это были какие-то инстинкты. Я не мог перестать о нем думать и понял, что должен хотя бы попытаться сделать для него что-то правильное. Как бы эгоистичен я тогда ни был, я понимал, что я должен попробовать побыть отцом. Даже при тех моих скромных финансовых возможностях.

Ради блага нашего сына мы с Анджелой все обсудили и оговорили некоторые моменты. Поначалу все было хорошо, но затем Анджела начала выкидывать фортели относительно моих визитов. Например, она была против того, чтобы я забирал Брэндона, если знала, что я встречаюсь с какой-то девушкой. На мой взгляд, это было бессмысленно. Я был убежден, что она это делает из-за того, что не женился на ней, и у нас не возникла идеальная семья.

Не знаю, почему она решила отомстить мне за счет нашего сына, но ее план сработал в обратную сторону. я всегда плохо подчинялся приказам со стороны. Те, кто меня знали, могли предугадать мою реакцию. Если она не хотела, чтобы я виделся с Брэндоном, я не буду к этому стремиться. Это было ее решением.

Иногда что-то на нее находило и она привозила его на наши встречи, разрешала нам проводить выходные. Я был очень рад Брэндон был прекрасным ребенком. Я мог часами смотреть, как он спит у меня на руках. Это было потрясающее чувство — ощущать рядом с собой это маленькое и беззащитное создание, мою плоть и кровь! Связья между отцом и сыном была для меня очень важна. Я мечтал, какое у нас может быть будущее.

Однако правда была куда суровее. Обида Анджелы росла, нелегкая жизнь одинокой матери на нее давила, в конечном счете, она потеряла самоконтроль. Она связалась с плохой компанией, подсела на наркотики, которые безусловно повлияли на ее материнство. В конце концов, ей стало абсолютно наплевать, и о ребенке заботилась ее бабушка. Я не мог этого видеть. Без какого-то предупреждения я разорвал все отношения с Анджелой.

Не проходило и дня, чтобы я не думал, как там Брэндон. Мое сердце было наполнено грустью. Брэндону было тяжелее всего. Его все покинули — как и меня в свое время. Это было паршивым сравнением, но единственное, что я могу придумать.

После того, как в моей жизни не осталось ни Анджелы, ни Брэндона, все вернулось на круги своя. Я по-прежнему работул в Wendy's, пытался создать хотя бы видимость достойной жизни! Была весна 1984 года, мне было 19 и я по-прежнему не понимал, где лежит мое будущее. У меня была неплохая работа, я держался подальше от неприятностей, занимался своими делами, но те, словно бы, сами искали меня.

Поначалу я ходил на работу пешком, потому что это было близко. Но после того, как я переехал в другой дом, мне пришлось ездить на двух автобусах, а затем ждать третьего около получаса. После всего, через что я прошел за свою жизнь, я опасался оставаться один на один с городом. В моей сумке всегда были нунчаки, и я неплохо с ними обращался. Это был символ моей защиты: в случае опасности выдавить шнур, разбить стекло, достать нунчаки и надрать кому-то зад.

И вот как-то раз я ожидал автобус на остановке и подслушал разговор двух парней. В моих ушах были наушники, но музыка была тихой и я услышал весь их разговор. Одному очень сильно были нужны деньги. Я бросил на него взгляд — он выглядел изможденным и больным. Я подумал, что у него просто ломка. Он не обращал на меня внимания, потому что я был в наушниках, но парень все больше оживлялся и злился. Он начал расхаживать вокруг, ощупывал карманы своей куртки. Я подумал, что у него там нож, хотя мне не хотелось бы этого проверять. В общем, наслушавшись его бормотаний, я стал ожидать, что будет дальше.

На перекрестке неподалеку какой-то респектабельного вида мужчина с кейсом переходил дорогу, чтобы сесть на автобус. Этот утырок побежал за ним к перекрестку. Когда расстояние между ними уменьшилось до трех метров, водитель открыл двери, мужчина зашел, а я подумал, что какие-то секунды разделили его от серьезных неприятностей.

Автобус уехал, а парень остался стоять с расстроенным видом. Затем он вернулся и начал громко орать на своего товарища, сожалея, что не успел.

Я не стал рисковать и отошел в какой-то близлежащий игровой салон, чтобы переждать там. Последнее, что мне тогда надо было, — это чтобы этот панк испортил мне только начавшую начать обороты жизнь.