Фронт без флангов

Он достал из кармана карту и, развернув ее, положил на столе перед Базимой.

Вокруг собрались штабные.

— Давайте проанализируем, как шли до озера Червоного и как пойдем дальше, — сказал Базима.

В эту минуту Григорий Яковлевич выглядел совсем штатским. Позже он как-то рассказал о своей жизни. До войны Базима был директором путивльской средней школы. Примкнул к Ковпаку в первые дни отряда и вскоре стал неизменным помощником Деда. Базима оформляет приказы, рассчитывает графики предстоящих рейдов, он же выбирает людей, которых надо послать на ответственные диверсионные операции. Девяносто процентов личного состава огромного соединения Григорий Яковлевич знал не только в лицо, но и по фамилиям и кличкам. Он отличался работоспособностью и усидчивостью, не придавая этим своим достоинствам никакого значения. Единственно, чем гордился Базима, — это умением держать в порядке всю документацию штаба. В трофейном сундуке хранились приказы Ковпака от первого до последнего, схемы проведенных операций и военные карты.

Справа, опершись локтями на стол, оставив пишущую машинку и недописанную сводку распределения боеприпасов по батальонам, сидел Тутученко, Среди партизан Ковпака были не только простые бойцы, колхозники и рабочие, но и профессора, кинорежиссеры и даже архитектор — Семен Тутученко.

Слева от Базимы, спиной к окну, сидел Войцехович. Светлые русые волосы, голубые глаза, быстрый взгляд, выражавший нетерпеливое ожидание, — все говорило об энергии этого человека. В прошлом инженер, потом офицер Красной Армии, «окруженец», как часто тогда называли наших людей, попавших в окружение, затем партизан и теперь помощник начальника штаба Ковпака.

Штабисты внимательно рассматривали карту, лежавшую перед Базимой. На ней было указано основное направление рейда, намеченного Ковпаком и Рудневым. В оставшееся время надо было провести детальную разработку трудного похода.

— По-моему… — Базима посмотрел на дверь, понизил голос и шепотом сказал: — По-моему, Дед решил пойти к Киеву с тыла.

— У Деда, наверное, есть особое задание. О нем он помалкивает, — сказал Тутученко. — Видимо, метит на крупный железнодорожный узел.

— Так или иначе, Дед не скажет о том, что задумал. Наметим пока маршрут на село Милевичи, — сказал Войцехович. — В этом селе будет первая дневка.

— Вот хорошо, — обрадовался Вершигора. — Я как предчувствовал, подразведал и этот район: Володька Лапин пришел оттуда. В деревнях есть гитлеровцы, но маловато.

Все наклонились над картой и начали разбирать маршрут.

— Василий Александрович, — сказал Базима Войцеховичу, — пиши приказ о выходе в рейд и наметь маршрут на Малевичи.

Закончив писать приказ, Войцехович пошел подписывать его к Ковпаку, а я отправился в свою хату.

Тогда, сидя в убогой избе и наблюдая, как ее хозяева занимались сборами в лес, я не задавался вопросом: кто же такой Ковпак, и откуда он черпает силы для мудрого, осторожного и вместе с тем необычайно смелого командования огромным соединением? Я просто впитывал впечатления и думал о том, как немедля превратить их в корреспонденции для «Правды». Хотелось, чтобы весь советский народ знал: в глубоком тылу фашистских армий есть грозная сила, которая не позволяет врагу чувствовать себя хозяином на нашей земле. Эта сила стала складываться на оккупированной фашистами территории в первые же дни войны. И тогда же наша партия выдвинула из своих рядов руководителей партизанскими отрядами. Впоследствии эти отряды влились в огромные соединения, и возглавили их выдающиеся деятели партизанского движения. Одним из них был Сидор Артемьевич Ковпак. Кто же такой Ковпак? Ковпак — символ народного гнева, Ковпак — сын народа, взращенный соками родной земли.

Биографию Ковпака я узнал от него самого. Как-то зайдя в хату, где размещался Сидор Артемьевич, я застал его за необычным делом. Он сидел у окна и старательно что-то писал на большом листе бумаги. Писал он ученической ручкой, очевидно, эта ручка была дочки или сынишки хозяина. Писал, отрываясь от написанного, смотрел в окно и снова склонялся над бумагой, старательно выводя буквы. «Так штабные бумаги не пишут», — подумал я. Он посмотрел на меня и, видимо, понял мой любопытствующий взгляд:

— Вот… — вздохнул он. К чему это «вот» относилось, я не понял, а он замолчал. — Вот яка дуже велика задача у меня. ЦК партии Украины поставил.

— Новая задача перед соединением поставлена? — спросил я.

— Если б перед батальонами стояла новая боевая задача, так нс ж удовольствие одно. А тут треба писать! саму биографию.

— Какую биографию, чью?

— Мою, мою в ЦК. — Он потер перо об волосы на затылке и хотел было продолжать письмо, но положил ручку и внимательно поглядел на меня: — Легче жизнь прожить, чем эту самую биографию писать…

— Биографию писать не так уж трудно, — возразил я. — Разрешите посмотреть, что вы написали.

— А ну, побачь. Ты людына грамотный, раз тебя к нам в соединение прислали из Москвы.

Я взял написанное Ковпаком и начал читать сел ух.