Фронт без флангов

— Еще не забудьте, — уже тихо сказал он. — Сани смените на телеги. Попросите у крестьян по всем деревням. Телеги не коровы и овцы, не поросята и куры. Приказ двести тут не будет действовать.

Командиры встали и разошлись. Политуха взял веник и начал подметать хату.

— Теперь надо глядеть в оба, Семен Васильевич, — сказал Ковпак Рудневу. — Не нравятся мне районы, которые будем проходить, не нравятся.

Следующим вечером ковпаковцы тронулись снова в путь к далекой цели. Отдохнувшие лошади рысью бежали перелесками.

Ночью колонна двигалась без остановок. Весь ход стремительного марша говорил о том, что разведчики Вершигоры хорошо разведали местность на добрую сотню километров, а Базима с Войцеховичем проложили маршрут, исключающий встречу с противником.

Сколько уже пройдено сотен километров, а мне не пришлось еще ни разу записать какой-нибудь большой бой или крупную диверсию. Что же это за цель у Ковпака, к которой он ведет свои батальоны тихо, без боев, без встреч с немцами?

Из отрывочных разговоров, которые можно было слышать в штабе Ковпака и которые так хорошо систематизировались в темноте в грохочущей тачанке» яснее и яснее виделось и назначение соединения, и его цели. Мелкими делами это соединение не занималось. Оно делало большое политическое дело — окрыляло временно оккупированный врагом народ, придавало ему веру и силу, народ поднимался на борьбу с фашистами.

За время этого пути от озера Червоного сюда через Полесье в Житомирскую область ковпаковцы организовали и оставили больше десяти новых партизанских отрядов. Организовать отряды особого труда не составляло. Но снабдить оружием, да еще в достаточном количестве, вновь организованные отряды — дело сложное. И сколько же Сидор Артемьевич раздал трофейного оружия?! Снаряжал новые отряды Ковпак не только винтовками, автоматами, но и ручными пулеметами. Единственное, что он не дарил ни одному отряду, — это станковые пулеметы, пушки и лошадей.

Это одна сторона в значении необыкновенного рейда. А боевая сторона? Почему же нет боев, а только марши и марши?!

Если внимательно вслушиваться в задания разведчикам, которые дает Вершигора, всмотреться в штабную карту, то можно увидеть и цель, к которой с короткими остановками летит соединение. На штабной карте очерчены мосты на реках и автомобильных дорогах под Киевом, а на притоке Днепра, Припяти, обозначены пароходы. И постепенно становится ясным — соединение батальонов Ковпака с железной организацией и жесточайшей дисциплиной — не что иное, как гигантская живая диверсионная машина, срабатывающая на всю Красную Армию.

В первых лучах солнца на горизонте показалось большое село. Я находился посередине колонны, которая огромной черной лентой выделялась среди снежных полей. Было видно, как поднималась на бугор конница. Длинный хвост войска полз медленно. В колонне не слышалось разговоров. Одни шли молча, другие спали на телегах. От всей колонны веяло спокойствием и силой.

Приняв под утро рапорты от разведки, Вершигора спал, уткнувшись лицом в мой меховой воротник. Автомат его лежал под ногами, два диска, набитые патронами, от тойчков подпрыгивали на дне тачанки, из развязанного мешка, который лежал под сиденьем ездового Коженкова, вывалились немецкие солдатские книжки, дневники и письма.

Начальник разведки спал. Коженков раза два обернулся к нам, потом слез, достал из-под сиденья две торбы овса, заложил их за спину своего начальника, чтоб тот не валился, и снова уселся на свое место.

За тачанкой начальника разведки шла рота автоматчиков. Впереди шагал командир роты Карпенко. Никто из ковпаковцев ни разу не видел его на лошади. Он и его автоматчики во время марша не садились на телеги, в роте держали лошадей только для того, чтобы возить на них боеприпасы и немудреное имущество бойцов.

Как-то Карпенко рассказал о том, почему не ездит верхом:

— Семен Васильевич Руднев опасается встречного боя. Колонна на марше растягивается, и, если нарвемся на крупного противника, будет много крови. Руднев еще на Днепре высказал это мне и попросил, чтобы мы ежеминутно были готовы к бою на марше. Ну, а автоматчики — первая сила у Деда.

Находясь в середине колонны и почти не чувствуя ее движения, я смотрел на приближающееся село.

Казалось, оно спускалось с бугра к нам, а не мы двигались к нему. Вот уже тачанка проехала мимо первых хат. Вершигора вдруг заворочался и поднялся. У него была удивительная способность просыпаться в нужный момент.

— В любую хату в центре заезжай, — сказал он ездовому.

В центре села стоял большой белый дом, передняя стена которого была заклеена фашистскими плакатами. Ординарцы Ковпака срывали их.

Изба была пустая.

Вершигора внимательно посмотрел на стены, разгладив свою бороду, сказал:

— Гитлеровцев здесь не было. Тут что-то произошло, но фашистов не было.

— В селе нет жителей, — сказал Коженков. — Наверно, фашисты угнали.

— Скажи хлопцам, — обратился к нему Вершигора, — чтобы покушать принесли.

Коженков ушел.

— А фашистов тут ни вчера, ни ночью не было, — опять сказал он.