Фронт без флангов

Не спали и штабные работники. Они прислушивались к отдаленному гулу боя, который завязала разведка, и тихо переговаривались между собой.

Ковпак обходил опушки, осматривал завтрашнее поле боя. Он разговаривал с бойцами, похлопывал, точно лошадей, раскрытые пулеметы на тачанках, говорил с командирами, объяснял им значение предстоящего боя.

В диверсиях исключительно крупного масштаба, проводимых на железных дорогах и против военных объектов противника, Ковпак видел свою главную задачу. Но когда во время глубокого рейда противник пытался окружить колонну или начинал ее преследовать, ковпаковцы сами заманивали его в ловушки, били и снова шли к намеченному для диверсии военному объекту.

И вот наступило утро.

Заслон партизан увидел, что с восточной стороны, из села Забуянье, шел походной колонной взвод гитлеровских солдат. Ковпаковцы подпустили их совсем близко. То были странные противники. Они подошли, держа винтовки за плечами, и подняли руки. Шесть партизанских пулеметов были нацелены на них.

Это был взвод охраны железнодорожной ветки, отходящей на юг от линии Коростень — Киев. Взвод этот состоял из советских бойцов, попавших в плен к фашистам, сформированных в особый легион и переброшенных на охрану дороги. Этот легион назывался «туркестанским», в нем были только казахи. Услышав звуки боя, они, перебив свое начальство, ушли к партизанам. Их допросили в штабе и, отведя в один из батальонов, оставили с оружием.

Дед обошел батальоны и вернулся в штаб. В его руке была большая палка. В своей шапке и шубе он походил на Ивана Грозного.

— Я слушал бой разведчиков, — сказал он, садясь на лавку. — Надо подбросить десятка два автоматчиков в помощь.

С ординарцем Мишей Семенистым было послано приказание Карпенко отправить на подмогу разведчикам двадцать автоматчиков и впустить фашистов в деревню утром после завтрака.

Дед посматривал на часы и вопросительно вскидывал глаза на штабных работников.

— Мабуть, разведчики их отогнали? Тогда зря. Пошлите к ним, пусть демонстрируют, что тикают. Пусть заманивают. Нужен бой.

Пока посыльные пробирались лесом к разведчикам, пока передали им приказание, а те вновь завязали бой, времени прошло порядочно. Партизаны в Кодре начали готовиться к обеду, и, когда он был готов и костры были потушены, неожиданно на батальон Кульбаки наткнулись гитлеровцы. Они не пошли там, где их ждали. Они ударили с запада.

Так в два часа пополудни завязался кодринский бой. Рота командира Вислого развернулась и приняла на себя удар гитлеровского батальона. Вражеские грузовики подъехали и к домику лесника на южной стороне деревни. Но здесь их ждала засада. Пулеметный шквал из-за пней, выстрелы из бронебойных ружей командира взвода Зезюлина делали свое дело. Машины начали гореть, а фашисты, соскочив с них, залегли. Здесь зародился второй очаг кодринского боя.

Выслушав доклад ординарцев, Дед и Руднев вышли из хаты и стали прислушиваться к бою.

Минуты три Ковпак и Руднев молча слушали звуки боя. Потом Дед спросил:

— Что будем делать?

— Карту! — крикнул Руднев в окно штаба.

Командир и комиссар углубились в карту, изучая обстановку. Из докладов командиров батальонов они твердо знали, что полк противника, начавший преследование в Крымке, полностью подошел к Кодре и теперь с двух направлений ведет наступление.

— Они будут теснить нас, — сказал Руднев. — Пусть, первые полчаса или час боя им потом выйдут боком.

— А что ты предлагаешь? — спросил Ковпак.

Руднев оглянулся.

Карпенко, командир роты автоматчиков, и Ефремов, командир другой роты, стояли неподалеку.

— Вот они, — указал Руднев, — должны изменить обстановку и определить боевой успех дня.

Грохот боя эхом перекатывался по лесам. Пули чаще и чаще визжали над головами собравшихся во дворе штабного дома. Пуля свистела, свист ее длился бесконечно долго, словно целую вечность, и многие инстинктивно пригибали голову. Только два человека — Ковпак и Руднев — не кланялись им.

— Исход боя, — сказал Ковпак, — решит обычная хитрость. То, что не сделают два батальона, сделают две роты. Основные силы будут в резерве.

— Дерзость сейчас, — сказал Руднев, — куда полезнее всякого долго обдумываемого решения.

— Гляди, — сказал он, — гляди на карту. Да зачем тут карта — вот, гляди, опушка, — указал Дед палкой на южную окраину деревни в направлении домика лесника. — Веди свою роту для удара во фланг, рассыпешься — и смелее. Понял?

— Ясно, — сказал Карпенко.

— Иди, — сказал ему Руднев.

Карпенко побежал через огород к сараям, где была размещена его рота. Через несколько минут он вывел автоматчиков к лесу.

— Ефремов, — позвал Дед, — иди ко мне.

Тот подошел и вытянулся перед командиром.

— Смотри, — и Дед, палкой указав на домик лесника, медленно отвел палку вправо на четверть горизонта. — Поведешь своих парней по лесу и ударишь по правому флангу противника. Больше смелости. Понял?

— Так точно, — ответил тот. — Можно выполнять?

— Давай, — сказал Дед. — Ни ранения тебе, ни смерти.

Исход боя зависел от этих рот. Если хоть одна из них станет действовать робко, бой может быть проигран.