Фронт без флангов

На рассвете пленный офицер рассказал у Ковпака новости, не особо приятные для партизан: в район Житомира стягивались карательные подразделения. В их задачу входило устроить заслон и отрезать ковпаковцам путь с Ровенщины в Житомирскую и Киевскую области.

Пока шел допрос офицера, пока Ковпак рассматривал карту, сопоставляя рассказ пленного с другими разведывательными данными, за окном громче и громче начали раздаваться голоса молодых партизан. Потом за окном неожиданно раздалась команда Николая Гапоненко:

— По врагу человечества — огонь!

Застрекотали автоматы, оглушительно залпом выстрелили карабины.

Ковпак выглянул в окно. Его лицо расплылось в улыбке. Гапоненко, увидя Ковпака, подбежал к окну и доложил:

— Товарищ командир соединения! Взвод расстрелял Гитлера!

Ковпак засмеялся. Гапоненко подал ему в окно прошитую пулями книгу. Дед осмотрел ее, покачал головой и подал ее пленному обер-лейтенанту. Тот нерешительно взял книгу и замер.

— Что это за книга? — спросил Ковпак. Переводчик перевел вопрос Деда офицеру. Немец дрожащим голосом ответил:

— «Майн кампф».

С Большой земли вместе с взрывчаткой и боевыми припасами в партизанские отряды и соединения иногда доставляли и маленькие походные типографии, бумагу и наборщиков. Своей газеты партизаны не издавали. А вот листовки и в особенности сводки Советского информбюро печатали. В них сообщалось о положении на фронтах и победах нашей Красной Армии. Эти листовки оказывали сильнейшее действие на местное население.

Каждое утро у ковпаковцев начиналось с того, что политруки подразделений, получив свежеотпечатанную сводку, читали ее партизанам, а разведчики несли в окружающие деревни и села, расклеивали на дорогах, через свою агентуру отправляли в города.

Листовки и сводки Советского информбюро о положении на фронтах делали большое дело.

— В листовках и сводках Советского информбюро, — говорил Ковпак, — таится такая же силища, как у Грицко Тарасевича на телеге во взрывчатке.

В партизанских архивах в Киеве хранятся тысячи листовок, отпечатанных во вражеских тылах. Невольно проникаешься к каждой пожелтевшей сводке Советского информбюро или листовке огромным уважением, как проникаешься уважением в Музее Советской Армии к оружию, решавшему в огневые годы исходы смертельных сражений.

Партизанская печать, ее «свинцовые взводы» доказали, что печать является грознейшим оружием.

…Молодежь, ковпаковские лихачи, веселилась, гуляя по улицам с крымковскими девчатами. Пожилые партизаны вели с хозяевами хат неторопливые разговоры на извечные крестьянские темы — о пахоте, об урожае. Но великое весеннее беспокойство проявлялось у пожилых партизан не только в разговорах о земле, садах, семенах и начале полевых работ. Изголодавшись по привычной работе, они не могли сидеть сложа руки, без дела и сейчас по-хозяйски чинили плуги, бороны, телеги. Шорники ремонтировали сбрую. Плотники чинили хозяйкам заборы или приводили в порядок дворы.

Ковпак с Базимой сидели в просторной хате у раскрытого окна и вполголоса беседовали о чем-то. На столе перед ними лежала карта. Ковпак на углы ее положил по большому куску хлеба, чтобы она не сворачивалась в трубку. Всю карту зигзагами перечеркивала жирная линия, обозначающая путь, который прошло соединение. На местах недавних боев были нарисованы танки, бронеавтомобили, фигурки солдат, опрокинутые железнодорожные паровозы и вагоны, мосты через железные и шоссейные дороги. Эта карта говорила о том, что механизированную фашистскую орду можно бить и побеждать.

Как старые добрые кумовья, Ковпак и Базима неторопливо беседовали на досуге, вспоминали прошлое, мечтали о будущем.

— Лошадей ковать надо, дорога тяжелой стала, — сказал Базима.

— Да, — промолвил Ковпак, расправляя карту. — Скоро трогаться будем. Пойдем лесами, по ночам морозец еще держит дорогу.

КОДРИНСКИЙ БОЙ

В приказе говорилось; «Продолжать движение, начиная с 6 часов утра, на лесную деревню Кодру и деревни — Язвинку и Рак, форсировать железную дорогу Коростень — Киев и остановиться в деревне Блитче, на берегу Тетерева». За это время соединение должно было пройти сорок девять километров и, по расчетам Деда, окончательно оторваться от врага. Таким образом, из Крымка, в котором ковпаковцы загородились от гитлеровцев рекой с широкими лугами, партизаны должны были тронуться дальше.

Конная разведка во главе с Ленкиным уже поднялась и въехала в лес. Политуха запрягал рыжих рысаков Деда, которые беспокойно посматривали по сторонам. Дед вышел из хаты и только было поставил ногу на подножку, как из-за леса вынырнули три фашистских самолета и стали обстреливать село.

— Лошадей во дворы! — крикнул Дед. — Всех не разбомбят, а на улице могут посечь из пулеметов.