Фронт без флангов

__ Так точно, — отрапортовал Ласточкин.

— Не торопись, — предупредил Дед. — Поспешность нужна только при ловле блох. А нам куда спешить?

И он опять, не торопясь, разъяснял идущим рядом с тачанкой разведчикам предстоящую им трудную задачу. Те почтительно молчали.

— У меня смотрите Надежду Митрофановну не обижайте, — сказал Ковпак, улыбнувшись маленькой радистке. — А то нагаек заработаете.

Хлопцы засмеялись.

— Ну, а ты, — обратился он к Ласточкину, — оправдай мне свою вторую фамилию Орляткина. Тебе ее войско дало. Послужи ему.

Ласточкин молча держался за тачанку.

— Баек приготавливай побольше, — сказал Ковпак, — чтоб мне библиотека была полная, — улыбнулся он.

— Слушаюсь, — покраснев, ответил Ласточкин. — Где отрываться-то, товарищ командир?

— А вот из деревни и пойдете, — указал Дед на открывшиеся хаты.

— Заезжай во дворы, — передали по колонне команду Деда. — Коням дать отдых!

Улицы быстро опустели.

Партизаны, как только распрягли лошадей, тут же уснули на лавках, на полу, на телегах.

Ковпак ходил по деревне, заглядывал во дворы. То ли состояние батальонов интересовало его, то ли не мог в одиночестве сидеть он после переживаний сегодняшней ночи.

Вершигора сидел в доме, где поместилась разведка. Старшина Зяблицкий дремал у окна. Кто-то громко хлопнул дверью, и он встряхнулся:

— Наверное, уже километра три прошли…

— Это ты о ком? — спросил его Ленкин.

— О Ласточке нашей, — ответил старшина. — Обидно, не уважил я его. Просил он вчера у меня фотоаппарат, а я не дал. Горюю. Теперь хоть с досады выбрасывай.

Все промолчали. И он заснул со своими горькими мыслями.

В хату вошел Ковпак.

— Уже спят, — сказал он, — добре. Как пошли наши ласточки?

— Хорошо пошли, — ответил Вершигора. — Ручные пулеметы дал им да по три диска к автоматам. Ну, харч еще.

— Добре, — сказал Ковпак и вышел из хаты.

— Почему он не спит? — спросил я Вершигору.

Вершигора посмотрел в окно. Дед шел по улице с палкой, посматривая то на небо, то заглядывая во дворы, точно он что-то потерял и теперь отыскивал.

— Мне кажется, — сказал Вершигора, — что Дед непрестанно думает о судьбе Украины. И еще ему, наверное, приятно оглядеть свое большое хозяйство.

Вершигора снова посмотрел в окно.

— Может быть, он в эту минуту, — сказал Вершигора, — наслаждается сознанием нашей силы и своей уверенности в ней. Если хочешь дать ему оценку, учти, что гитлеровцы обещали за него слиток золота весом с его голову.

…Начался март. На полях стоял снег. Казалось, в мире нет никакой войны.

Ковпаковские партизаны, как бы тяжко им ни приходилось, никогда не теряли оптимизма и чувства юмора. Унылые и подавленные люди не смогли бы по-настоящему вести такую борьбу с вооруженным до зубов противником.

Среди ковпаковцев был разный народ. На лесных бивуаках, бывало, неожиданно устраивались концерты, и тут же находились акробаты, танцоры, балалаечники и баянисты. И поляны в лесах тогда походили на необычные массовки людей, разношерстно одетых и вооруженных оружием всех стран Европы.

— Не все воевать, — говаривал Ковпак, — и жить еще надо, людям кроме боев и повеселиться требуется.

Кавалеристы ковпаковского соединения часто устраивали состязания. Неизменными судьями состязаний были Ленкин и Тутученко.

В свободное от разведок время где-нибудь на лесной опушке, пустив на пастбище нерасседланных коней, кавалеристы собирались в круг.

— Ну, выходи на свободную борьбу! — командовал Семен Павлович Тутученко.

Из толпы конников выходило до десятка людей. Они метали жребий очередности и начинали бороться. Командиры зорко следили за ходом борьбы, приостанавливали ее иногда, когда кто-нибудь применял недозволенные приемы или уловки, и под одобряющие крики борьба продолжалась.

Не было случая, чтобы победители остались не-поощренными. Судьи соревнований Ленкин и Тутученко торжественно вручали награды. Это был самый веселый момент в состязаниях: награды оказывались иногда настолько неожиданными, что поляна взрывалась от хохота. Вызывался победитель номер один.

— За силу и расторопность, за умножение спортивных достижений нашей славной кавалерии, — строго и торжественно объявлял Ленкин, — героический боец награждается трофейными кожаными сапогами…

Конники аплодировали, а победитель с удовольствием рассматривал новенькие, блестевшие на солнце, нестоптанные сапоги.

Вторым призом после кожаных сапог или нового седла шли трофейные пистолеты, клинки, снайперские винтовки или часы. И всегда занявшему последнее место в борьбе вручался портсигар без сигарет.

— А сигареты бери в бою, — говорил строгим тоном Тутученко. — Рекомендую охотиться за вражескими офицерами. По своему опыту знаю — у них в запасе всегда бывает хорошее курево.

Казалось бы, зачем партизанам волейбольная сетка — ведь они почти непрерывно ведут бои? Но были и дни отдыха.

Передышка между сражениями. Ковпаковцы остановились на отдых. Велико было мое удивление, когда я, находясь у артиллеристов, услышал:

— Сетку, сетку давайте и мяч!