Фронт до самого неба (Записки морского летчика)

О бомбоударе по Ливадии мы узнали на том же разборе. Дворец не пострадал. Случилось так, что ведущий штурман спутал ливадийский дворец с соседним зданием и группа отбомбилась по нему. Фашистские генералы и офицеры к этому моменту находились уже в парке, где продолжали свой банкет. По воле случая бомбы легли как раз куда надо. Об этом эпизоде упоминает в своих мемуарах гитлеровский генерал-фельдмаршал Манштейн, который присутствовал на том горьком веселье:

"…Несколько советских самолетов, прилетевших с Кавказа, угостили нас бомбами…"

Но это стало известно уже после войны. А в тот момент наши соседи остро переживали свою неудачу.

Затяжка с открытием второго фронта позволила Гитлеру к концу июня 1942 года сосредоточить на юге нашей страны более 90 дивизий. Сильная группировка противника 7 июля прорвала оборону наших войск на воронежском направлении. Главный удар наносился на Кантемировку и далее в направлении большой излучины Дона. 10 июля 17-я полевая армия немцев перешла в наступление западнее Ростова-на-Дону против войск Южного фронта. Неся огромные потери, противник рвался к воротам Северного Кавказа — Ростову. В порту Мариуполь гитлеровцы сосредоточивали силы и средства для высадки десанта на восточное побережье Азовского моря.

11 июля полк получил приказ: мощным ударом по мариупольскому порту уничтожить плавсредства противника. День стоял знойный. Обливаясь потом под раскаленными плоскостями самолетов, мы принялись подвешивать сотки, двухсотпятидесятикилограммовые и полутонные бомбы. Кроме нас в боевых действиях должно было участвовать несколько групп от 5-го гвардейского и 40-го полков. Для непосредственного прикрытия выделялось одиннадцать истребителей 62-го истребительного авиаполка, а для подавления истребительной авиации противника в районе удара 5-я воздушная армия выделяла двадцать Як-1.

Майор Ефремов приказал командирам эскадрилий проиграть весь полет от начала до конца методом "пеший по-летному". Построившись поэкипажно в боевые порядки групп, мы на земле отработали все элементы: выруливание, взлет, сбор в районе аэродрома, полет по маршруту, [50] встречу с истребителями прикрытия, выход на цель, противоистребительный и противозенитный маневры, боевой курс, удар, отход от цели, возвращение на аэродром, порядок посадки.

С экипажами побеседовал комиссар эскадрильи старший политрук Николай Григорьевич Ермак. Ознакомил с общей обстановкой на фронтах, положением на нашем участке.

— Не только у нас, на всем протяжении огромного фронта идут ожесточенные бои. Положение критическое. Необходимо сделать все возможное и невозможное, чтобы сорвать замыслы противника!

Вылет в этот день не состоялся, был перенесен на следующее утро.

На рассвете мы были на аэродроме. Мой ведомый Василий Сорокопудов возился в своей кабине.

— Как, тезка, самочувствие?

— Откровенно говоря, не очень… Не хватает привычки, что ли…

— Помни, нас много! Истребители прикрывают. Однако и сам не плошай!

— Постараюсь, командир!

Утро выдалось великолепное. Небо чистое, поле залитое солнцем, сверкало тысячами капель росы. Пьянящий аромат не заглушался и парами бензина. Жизнь…

— А твое как самочувствие, Димыч?

— Люблю я летом с удочкой над речкою сидеть. Травы богатые нынче!

— Да, сейчас бы с косой пройтись, — подхватил Панов.

Мечты оборвала ракета. Варварычев помог запустить моторы, спрыгнув на землю, крикнул:

— Командир, не забудь у цели открыть баллоны с нейтральным газом!

Впереди выруливает Балин, сзади — Сорокопудов. Балин взлетел. Ефремов махнул белым флажком: сигнал мне. Набираю скорость, с трудом поднимаю хвост: машина загружена до предела. Убираю шасси, сближаюсь с ведущим. Вскоре вся группа в сборе. Балин впереди, в правом пеленге я, Сорокопудов и замыкающий — Осипов. В левом — Андреев, Литвяков, Артюков. Набрали высоту три тысячи метров, идем курсом на север. Слева Азовское море, впереди Ейский полуостров. На аэродроме на полуострове — пыльные полоски: взлетают истребители прикрытия. Над Должанской косой разворачиваемся влево. Рядом с нашей группой — пятерка майора Стародуба, затем две группы Пе-2 и СБ. За ними девятка ДБ-3ф из 5 ГАП во главе с подполковником Токаревым.

До цели еще оставалось километров пятьдесят, а по всему небу уже расцветали шапки разрывов. Нас ждали. И чем ближе группы подходили к Мариуполю, тем плотнее становился зенитный огонь. Тысячи черных клубков, разноцветных линий преграждали путь. Мы продолжали идти своим курсом. Близкие разрывы заставляют инстинктивно втягивать голову в плечи, кланяться им, хоть, разумеется, и понимаешь, что это не поможет. Машина вздрагивает, тоже как живая. До боли в руках сжимаю штурвал, чтобы удержать курс. Но вот кабина наполнилась сладковатым запахом от сработавших пиропатронов: штурман сбросил бомбы. А я даже и не заметил этого, настолько был занят борьбой с самим собой и с машиной. Вот что значит первый раз на боевой бомбежке!