Крымская весна

Анатолий Беляков, Олег Матвейчев Крымская весна. 30 дней, которые потрясли мир

© А. Беляков, 2014

© О. Матвейчев, 2014

© Книжный мир, 2014

Небольшое предуведомление

Дни великих событий мы провели здесь, в Крыму. Нам повезло: то, о чем будут говорить в веках, мы видели собственными глазами.

Теперь, когда перекипели страсти, пришло время вспомнить, как все происходило, и поделиться своими наблюдениями и переживаниями с теми, кого там не было.

Мы долго спорили, в каком жанре должна быть написана эта книга.

Роман или повесть позволили бы выпукло продемонстрировать весь драматизм обстоятельств на примере чьей-то личной истории, но в этом случае нам вряд ли удалось бы обойтись без художественного вымысла. К тому же роман писать довольно долго, а рассказать обо всем хочется уже сейчас.

Серия публицистических очерков позволила бы дать глубину и вскрыть подоплеку событий, но они хороши с пылу, с жару, а не через три месяца после случившегося. А для философской книги еще и время не пришло – эпоха еще не кончилась, и осмыслять ее еще рано.

И вдруг мы посмотрели друг на друга и поняли: а ведь книга-то у нас уже практически готова! Это наша переписка. Вот он и искомый жанр! Переписка – это ведь сам нерв происходящего, это репортаж изнутри событий, а не мысли вдогонку. А этого добра у нас за каждый месяц скапливается, бывает, столько, что и не перечитать.

Мы написали вместе ни одну книгу, хотя почти все время находимся в разных городах. Секрет прост: большинство книг мы написали по переписке. Постоянная переписка по работе приучила нас делиться друг с другом различными находками, испытывать на благозвучие где-то услышанные фразочки, а на ценность – где-то подобранные сведенья. Неизвестно ведь, что в дальнейшей работе пригодится. А, как правило, пригождается все. Мы привыкли обкатывать друг на друге заготовки будущих статей, рассказов, выступлений и, таким образом, мы являемся друг для друга первыми читателями и первыми критиками.

В общем, мы известные труженики эпистолярного жанра, самой своей библиографией (или биографией, что для ученого то же самое) опровергающие знаменитое утверждение Пушкина: «Доныне гордый наш язык к почтовой прозе не привык».

Один из нас, тот, что по алфавиту стоит первым, проводит в Крыму бо́льшую часть года. В этот раз он приехал в Ялту перед Новым годом, да так и задержался там почти до мая. Другой регулярно бывает в Крыму в течение последних десяти лет, читает лекции, участвует в семинарах, конференциях, занимается консультированием. В этот раз он прилетел в Крым где-то за десять дней до референдума, а улетел через несколько дней после. На самом референдуме выполнял функцию международного наблюдателя.

Так что к крымским событиям некоторое отношение мы имели. Не просто со стороны наблюдали, как Крым возвращается в состав России. За это время каждый из нас успел объездить кабы не по пол-Крыма, пообщаться с самыми разными категориями людей, от таксистов до депутатов. Так уж вышло. И это хорошо.

Еще об одной вещи мы спорили: а стоит ли публиковать нашу переписку полностью? Ведь в ней много личного, того, что касается только наших семей. Решение оставить все, как есть, без купюр, далось непросто. Когда мы перечитали переписку, собрав все письма в единый текст, мы увидели, что эти личные переживания – чуть ли не самое ценное! Зачеркнешь – книжка очень многого лишится. Стиль мы тоже особо не правили – только там, где уж совсем все было наспех написано, с ашыпками, как попало, лишь бы быстрей-быстрей и на кнопку “send”. Раз уж это правда, то пусть она такой и остается – непричесанная. Хотя, откровенно говоря, ряд имен мы все-таки изменили – по просьбе их обладателей или в силу иных причин.

17 февраля