Читаем Фронт до самого неба полностью

Майор Ефремов начертил на классной доске схему боевого порядка, указал место каждого самолета в строю. Штурман полка капитан Тимохин проложил на карте маршрут со всеми необходимыми расчетами, ознакомил с результатами авиационной фоторазведки станции Керчь-2. Начальник разведки капитан Рябчиков доложил о противовоздушной обороне противника на Керченском полуострове. Капитан Виктор Беликов, которому не раз приходилось встречаться с вражескими истребителями, поделился опытом ухода от их атаки. Фашистские истребители применяли хитрый тактический прием. Ночью барражировали на подходах к охраняемым объектам с включенными бортовыми огнями. Наши принимали их за свои самолеты, возвращающиеся с задания. Тогда-то они и заходили в атаку с нижней полусферы. Затем, выключив огни, повторно атаковали сверху.

- Нужна постоянная бдительность экипажа, особенно стрелков. При своевременном обнаружении заходящего в атаку противника резкое маневрирование по курсу и высоте обеспечивает отрыв от него.

Затем начальник связи воентехник 1 ранга Чобанян ознакомил с системой опознавания и связи.

Тщательно готовился этот вылет, прошлые уроки пошли на пользу.

На аэродроме уже вовсю кипела работа: трещали храповики лебедок, повизгивали тросы и ролики, щелкали замки. Механики заправляли машины бензином, вооруженцы укладывали в ящики ленты с патронами. Со всех сторон доносилось: "Давай! Стоп! Поднатяни... Пошел!" Инженер по вооружению старший техник-лейтенант Иван Иванович Петухов, со слипшимися от жары волосами, в пилотке, сбитой на затылок, носился от самолета к самолету, контролировал, советовал, ругал...

- Все в порядке, командир! Птичка, как новенькая, - устало улыбаясь, доложил Варварычев.

После взлета берем курс на запад. Машина идет хорошо, словно замерла на месте, только монотонный гул моторов напоминает, что мы в полете. Глаза постепенно привыкают к темноте. Справа под крылом просматриваются серебристые излучины рек, темные провалы лесов. Вскоре внизу заблестела морская гладь: вышли к Керченскому проливу. Теперь главное - наблюдение за воздухом. Только собрался предупредить стрелков об этом, как услышал доклад Панова:

- Командир, слева пересекает курс самолет с включенными бортовыми огнями!

- Смотреть внимательнее! Без команды не стрелять!

На всякий случай сбавляю газ и доворачиваю в сторону неизвестного самолета, чтобы ему не было видно пламени из выхлопных патрубков.

- Двухкилевой, сто десятый! - уточняет Панов.

- Без команды не стрелять! Пересекаем береговую черту.

- Димыч, цель видишь?

- Пока нет. Впереди по курсу взрывы и пожары, видимо, наши работают. Доверни десять градусов влево. Так! Цель вижу! Боевой!

Входим в зону зенитного огня. Разрывы приближаются, охватывают самолет кольцом.

- Лубинец!

- Есть!

- Листовки!

- Готов!

- Пошел!

Шесть тысяч листовок белыми хлопьями разлетелись в воздухе. Никитин колдует над прицелом, что-то мешкает.

- Штурман, бомбы!

- Секундочку, командир... Доверни на градус вправо.

Я буквально глажу штурвал, чтобы не сбить самолет с курса. Самый ответственный и самый опасный момент: нельзя маневрировать, уклоняться от снарядов, курс и скорость должны быть неизменными, иначе промажем. Идеальные условия для прицельной стрельбы вражеских зенитчиков.

- Так... Еще немного влево... Хорошо! Залп! Машина вздрагивает. Сразу начинаю маневрировать между лучами прожекторов, вспышками разрывов.

- Как легли бомбы?

- Нормально, - скромно отвечает Димыч.

- Веселенькая ночь у фрицев! - смеется Панов. - Устроили им фейерверк!

Выходим из зоны огня, летим над берегом Азовского моря. Вдруг вижу: прямо на нас идет самолет с включенной фарой. Делаю разворот на девяносто градусов, убираю газ. "Мессер" проносится над нами. Быстро снижаюсь, возвращаюсь на свой курс.

На разборе обобщили опыт борьбы с истребителями противника, разобрали приемы уклонения от их атак. Бомбардировщик должен резко отвернуть с курса с потерей или с набором высоты. Успех зависит от своевременного обнаружения истребителей, точного определения момента их атаки. Эта задача возлагается в первую очередь на стрелков.

После разбора всех отпустили отдыхать. Захотелось побыть одному. Перешел железнодорожное полотно, направился к станице. В тени привокзальных тополей расположился маленький базарчик - на дощатых прилавках крынки с молоком, ряженкой, кучки огурцов, помидоров, яблок. Закутанные в платки пожилые казачки лениво перебрасываются певучими фразами, отмахивают от своего нехитрого товара назойливых мух, не теряющих бодрости даже в такую жарищу.

В горле пересохло, но кроме меня покупателей было не видно. Должно быть, заметив мое замешательство, женщины закричали наперебой:

- Эй, морячок, молочка холодного!

- Ряженки, только из погреба!

Подошел к ближней, смущаясь взял протянутую пол-литровую кружку. Разглядел под платком темное, в белых морщинках вокруг добрых, невыцветших глаз лицо. Женщина кивком провожала каждый мой торопливый глоток.

- Пей, сынок, пей! Не спеши, а то горло застудишь...

- Спасибо, - вынул десятку, протянул вместе с пустой кружкой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное