Фронт в тылу вермахта

В 8 часов утра 19 февраля 1945 года из Ломнистой долины к линии фронта, до которой было около пяти километров, вышел Главный штаб партизанского движения Чехословакии вместе с полком имени Яна Швермы и одним из батальонов бригады имени Людвика Свободы. В Ломнистой долине осталась оперативная группа во главе с майором Цареградским, которая имела рацию для связи с Большой землей. С этой опергруппой и охраной находились тяжелобольные и раненые — около 20 человек. Все они должны были ждать прихода наших наступающих частей.

Мы шли по склонам гор, по снегу, так как долины были заполнены фашистскими войсками. С высоты было видно, как передвигаются гитлеровцы по дорогам к фронту и обратно. Во второй половине дня наша колонна, в которой насчитывалось 410 человек, благополучно пересекла линию фронта.

Вначале мы прибыли в город Брезно, а затем переехали в деревню Поломка — в 15 километрах восточнее Брезно. Из Поломки связались с заместителем начальника Украинского штаба партизанского движения генерал-майором В. А. Андреевым, находившимся при штабе партизанского движения 4-го Украинского фронта, и сообщили ему, где мы находимся. Он ответил, что мне надлежит прибыть в местечко Кремпахи в Польше, где стоял штаб 4-го Украинского фронта. Но прежде предстояло поехать в Святой Петер к генералу Людвику Свободе, командиру Чехословацкого корпуса, чтобы передать ему материалы на присвоение воинских званий чехословацким офицерам-партизанам.

Встреча была очень теплой. Мы передали генералу Свободе приказы Главного штаба о присвоении воинских званий. В числе других словацких воинов очередные звания были присвоены Ц. Кухте, Ф. Шадеку и другим. Взяв список, Свобода сказал:

— Мы обязательно утвердим эти приказы.

И действительно, список был утвержден полностью.

После войны мне не раз приходилось встречаться с Людвиком Свободой. Сошлюсь еще раз на его книгу «От Бузулука до Праги». Есть в ней и такие строки о партизанах: «Помощь, которую Советский Союз оказывал чешскому и словацкому народам в период их борьбы с фашизмом, была огромной. Без этой помощи партизанское движение в Словакии, Моравии и Чехии не могло бы развиться так успешно.

Во время второй мировой войны на территорию Чехословацкой Республики было заброшено 700 советских и чехословацких военнослужащих— прекрасных организаторов партизанского движения. Великолепные и мужественные люди, они сумели сплотить и мобилизовать на борьбу с врагом широкие народные массы и в тяжелейших условиях вражеского тыла наносили по немецко-фашистской военной машине тяжелые удары. Многие из организаторов и руководителей партизанского движения были воинами нашей воинской части, созданной в СССР. В боях против гитлеровских орд, сражаясь плечом к плечу с советскими воинами, они проявили себя как отважные бойцы».

В Кремпахи, где расположился штаб 4-го Украинского фронта, я прибыл в начале марта. Зайдя к Андрееву, неожиданно увидел у него писателя и поэта Константина Симонова, стихи которого хорошо знал и любил. Симонов стал расспрашивать меня о нашей борьбе в Словакии, затем записал некоторые из моих ответов.

В книге К. Симонова «Незадолго до тишины» приведены фронтовые записки писателя, сделанные в Кремпахах: «…Я поехал в село Кремпахи, где размещался тогда штаб партизанского движения Четвертого Украинского фронта, и около двух недель записывал там рассказы участников Словацкого восстания; они легли в основу моих очерков, напечатанных в «Красной звезде» и объединенных потом в книгу «Письма из Чехословакии».

В блокнотах осталось несколько отрывочных для памяти записей о наших ребятах-парашютистах, пришедших на помощь словакам…

Тогда, в сорок пятом году, я, конечно, знал, а сейчас не помню, с чьих слов сделана запись. Но в ней чувствуются дух времени, готовность солдат революции до конца выполнить свой интернациональный долг всюду, где это от них потребуется…»

В эти дни у меня произошла еще одна памятная встреча — с председателем Компартии Чехословакии Клементом Готвальдом. Эта встреча произошла в городе Кошице, куда прибыли чехословацкое правительство и чехословацкие коммунистические руководители и где я оказался по приглашению чехословацких товарищей.

Расспросив подробно о нашей борьбе и жизни в горах Словакии, деятельности Главного штаба партизанского движения Чехословакии, К. Готвальд вдруг с улыбкой сказал:

— А ведь на одну вашу радиограмму, товарищ Асмолов, я не ответил. В ней вы просили присвоить какой-то бригаде мое имя.

— Да, ответа мы действительно не получили, — отозвался я. — Но имя ваше, товарищ Готвальд, бригаде, которой командовал советский офицер Квитинский, было все же присвоено. Главный штаб посчитал, что молчание, как говорится, знак согласия…

Затем Готвальд спросил, какие у меня планы на будущее.

— Надо ехать в Киев, там решат, — ответил я.

Однако ехать в Киев не пришлось. Мне было приказано остаться в Кремпахах в штабе партизанского движения при Военном совете 4-го Украинского фронта.