Фронт в тылу вермахта

К утру 23 июня сведения стали более полными. Стал ощутим размах приграничного сражения, развернувшегося в Прибалтике. Повсеместно наши войска оказывали врагу сильное сопротивление.

Уже в самом начале фашистского нашествия в активную борьбу с захватчиками включилось население охваченных войной районов Прибалтийских республик, как, впрочем, и население других районов страны. Это были первые проявления того могучего партизанского движения, которое впоследствии потрясло весь вражеский тыл. Во время отхода 125-й дивизии из Таураге к ней присоединилось много литовских солдат-резервистов. В местечке Кяльме взял в руки винтовки отряд юношей, а девушки стали санитарками.

Отряды литовских активистов вместе с 466-м полком этой дивизии в течение нескольких дней — с 24 по 29 июня — отбивали вражеские атаки на подступах к Шяуляю, разгромили моторизованный полк врага. На западе от Шяуляя отряд местных жителей, созданный Тельшяйским уездным комитетом партии, в ночь на 24 июня уничтожил вражеский парашютный десант.

Вместе с воинскими частями отважно бились с захватчиками отряды местных активистов, созданные в Плунгеском, Акмянском и Паневежском уездах. А когда фашисты ворвались в Шяуляй, рабочие городской нефтебазы открыли резервуары и выпустили 11 тысяч тонн оставшегося там горючего.

С невиданной стойкостью защищалась Лиепая. Гитлеровцы намеревались захватить город в первый день войны, но стянутые под Лиепаю вражеские войска не смогли справиться со своей задачей, и фашистское командование вынуждено было направить сюда дополнительные силы. В ряды защитников города влились батальон городского партийного и советского актива, боевые отряды работников милиции, Осоавиахима, торгового порта и железнодорожных мастерских, а также отряды рабочей гвардии, созданные в 1940 году после падения буржуазного правительства. Все эти формирования выросли за счет добровольцев из других учреждений и предприятий города. Молодежь объединилась в комсомольско-молодежный отряд под командованием члена ЦК ЛКСМ Латвии и секретаря Лиепайского укома комсомола, впоследствии выдающегося организатора партизанского движения в Латвии Героя Советского Союза Иманта Судмалиса. В сравнении с вражескими полчищами, осаждавшими Лиепаю, это были крайне незначительные силы. Но дрались они вместе с частями Красной Армии геройски и удерживали город до 28 июня.

Одна из гитлеровских газет в то время так писала об этих боях: «Чтобы попасть в другую часть города, нужно было пройти через мост, который красные удерживают всеми возможными средствами… Со стороны старой Лиепаи немецкие войска обстреливаются одетыми в штатское платье коммунистами. В тылу стреляют из окон, с крыш, из погребов: там прячутся большевики. В уличных боях коммунисты, видимо, чувствуют себя прекрасно. Борьба разгорается со всех сторон. Цветущий город превращается в развалины. В ночь на субботу Лиепая пылала, как древний Рим».

Сообщения об участии населения в борьбе с врагом, партизанских действиях поступали отовсюду. Это не было случайностью. Многие местные партийные работники прошли суровую школу подполья при буржуазных режимах. Они обладали опытом конспирации, умением в нелегальных условиях руководить трудящимися массами. Бесконечна была и патриотическая готовность советских людей, воспитанных Коммунистической партией, драться с врагом с оружием в руках в любых условиях.

Однако, несмотря на героическое сопротивление войск Северо-Западного фронта, фашистские танковые клинья все глубже врезались в нашу оборону. В начале июля 1941 года штаб фронта оказался в Пскове, а вскоре и в Новгороде. На одной из улиц Новгорода я встретил прибывшего из Москвы генерал-майора В. М. Бочкова, с которым был знаком еще до войны по совместной учебе в военной академии. Оказалось, что Бочков назначен членом Военного совета нашего фронта. Увидев меня, он пророкотал своим раскатистым баском:

— Это вы, товарищ Асмолов?

— Как видите.

И Бочков, прихватив меня, направился к начальнику штаба фронта генерал-лейтенанту Н. Ф. Ватутину. Тут же был решен вопрос о моем назначении заместителем начальника разведотдела фронта. Однако на этой должности я пробыл недолго. В июле 1941 года Военный совет принял постановление о создании при политуправлении отдела, на который возлагалась работа по организации партизанских отрядов и руководству их боевой деятельностью. Он получил наименование 10-го отдела политуправления — по дате принятия постановления. Меня назначили начальником этого отдела. В последующем по решению ЦК ВКП(б) такие отделы были созданы во всей действующей армии.

В эти дни член Военного совета фронта корпусной комиссар В. Н. Богаткин познакомил меня с директивой ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 года.