Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

Много лет спустя, 24 мая 1974 года, Марченко писал Пономаренко, поздравляя с 30-летием изгнания немцев из Белоруссии и напоминал о своих партизанских заслугах: «Мы вместе и при Вашей помощи из Полотчины спасли в 1942–43 годах сотни тысяч наших людей, детей, стариков, первые партии по Вашему заданию выводил и доказал, что это можно делать, и мы делали. В апреле 43-го года по Вашему заданию о предоставлении данных о формировании немецкой армии на подъездных путях Полоцка, лично ходил в разведку, попал на засаду немцев в 300 человек, убил 15 человек немцев и ушел и передал эти данные…»

Марченко также писал, как после катастрофы с самолетом «из всех я случайно остался жив, лежал в Центральном госпитале Наркомата обороны. С Полоцка от своих поступило в госпиталь и получил 2 тысячи писем. Народ просил, какой я есть вернулся и спас их жизнь. Вы сами были свидетелем, как я бежал из госпиталя на 2-х костылях, через Калининский фронт доставил 100 тысяч боеприпасов в свои бригады, и когда немец сунулся, мы дали бой…»

Марченко в письме упоминает, что в ходе войны 4 раза горел в танке, а однажды был «смертельно контужен», но врачи его спасли. Возможно, контузия способствовала развитию у него мании величия. Во всяком случае, утверждение, будто на рубеже 42– 43-го годов Марченко удалось перебросить сотни тысяч мирных жителей, спасавшихся от отправки в Германию, и что бравый партизанский командир благополучно спасся из засады в 300 немцев, да еще убил 15 неприятельских солдат, смахивают на истории барона Мюнхгаузена.

Иногда партизан за мародерство и насилия по отношению к местным жителям командование расстреливало. Так, в 161-й бригаде Осиповичского района был расстрелян партизан Казакулов, который «занимался изъятием для личных целей вещей у крестьян деревни Кринка». Но случаи такого рода репрессий были единичными, хотя мародерство порой и носило массовый характер. Партизанские отряды не могли слишком увлекаться расстрелами, иначе им грозило остаться вовсе без бойцов. Здесь приходилось больше полагаться на воспитательную работу. К тому же больше шансов у партизана было быть расстрелянным из-за конфликта с начальством или по подозрению в работе на немцев.

Местное население на эксцессы со стороны партизан реагировало чрезвычайно болезненно. Порой коллаборационизм части советских крестьян носил характер вынужденной самообороны против партизан и не прикрывался какими-либо политическими лозунгами. Он напоминал антисоветские крестьянские восстания конца Гражданской войны. Реквизиции со стороны партизан и репрессии против местного населения нередко вызывали вооруженное противодействие со стороны крестьян, поскольку изъятие запасов продовольствия грозило крестьянам голодной смертью. В отчете о развитии партизанского движения, составленном в июне 1943 года, Пономаренко вынужден был признать «ошибки по отношению к населению»: «Мародерство или чрезмерное изъятие продовольственных ресурсов. Незаконные действия отрядов Коляды привели к тому, что организовалась противопартизанская банда крестьян под командованием Болтунова. Это единственный случай».

Руководитель противопартизанских отрядов Митрофан Владимирович Болтунов, как и его брат и соратник Василий, был уроженцем и жителем деревни Сыр-Липки Касплянского района Смоленской области. В годы войны ему было уже больше 40 лет. Митрофан Болтунов уже в течение долгого времени работал агрономом и был членом ВКП(б). «Армия Болтунова», насчитывавшая свыше 600 человек, была вооружена советскими и немецкими винтовками, а вся их форма сводилась к белой нарукавной повязке с надписью «Полицай». По утверждению действовавших в этом районе партизан, некоторых жителей братья Болтуновы вовлекали в свои отряды насильно, под угрозой репрессий и конфискации имущества.

Пономаренко перечислил и другие «ошибки»: «Неосновательные расстрелы и репрессии по отношению к населению. Проведение мобилизаций в партизанские отряды. Непорядочное отношение к женскому населению при расположении некоторых отрядов в деревнях. Недостаточная активность некоторых партизанских отрядов, продолжительное отсиживание, стремление избежать встречи с противником. Частое и неосновательное применение высшей меры наказания по отношению к провинившимся партизанам. Ограничение приема в партизанские отряды в связи с неимением у вступающего оружия…»