Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

Командир 1-го батальона 31-го полицейского полка, в котором половина личного состава была из числа «русских добровольцев», в донесении от 23 ноября 1943 года следующим образом характеризовал их боевые и моральные качества: «Унтер-офицеры и рядовые добровольцы показывают в боевых действиях значительные недостатки. Им прежде всего не хватает дисциплины огня. При открытии противником огня они сейчас же ищут прикрытия и после этого их невозможно заставить принять бой. Когда же они применяют оружие, то прячут голову в песок и стреляют в воздух».

Коллаборационисты нередко дезертировали, уходили в те деревни, где их никто не знал, в надежде отсидеться. Все более распространенным среди них становилось пьянство. Пили от тоски и безысходности, а алкоголь нередко толкал и на уголовные преступления. О настроении и поведении русских служащих 703-й группы тайной полевой группы, дислоцировавшейся в Витебске, дает хорошее представление донесение начальника группы от 26 ноября 1943 года: «За истекший месяц группа покинула Витебск (город был эвакуирован в связи с ожидавшимся захватом его Красной армией, но советские войска вошли в Витебск только семь месяцев спустя. – Б.С.) … Поведение сотрудников тайной полевой полиции из числа бывших военнопленных оставляет желать много лучшего. Служебные обязанности они по-прежнему выполняют безупречно, но в свободное от службы время пьянствуют, это приводит к нежелательным поступкам, влекущим за собой дисциплинарные и судебные меры наказания…»

На сторону партизан переходили не только коллаборационисты из числа местных жителей, но и русские эмигранты, вернувшиеся в Россию вместе с германскими войсками. 18 июля 1943 года об одном таком случае Пономаренко докладывал Сталину, Молотову, Маленкову и Берии: «В партизанский отряд члена ЦК КП(б) Белоруссии т. Королева, действующий в Осиповичском районе Могилевской области, перешли добровольно 16 солдат и заместитель командира эскадрона казачьего добровольческого полка с 5 пулеметами, 16 винтовками, автоматами… Все солдаты бывшие военнопленные.

Заместитель командира эскадрона – князь Гагарин Николай Михайлович, 1913 года рождения, родился в Ленинграде (все-таки скорее в Петербурге. – Б.С.), в 1919 году эмигрировал с матерью в Турцию, затем Францию, Бельгию, Югославию, где окончил Донской кадетский корпус и Военную академию в 1937 году, получил звание лейтенанта и служил в 1-м альпийском полку югославской армии. Во время войны 1939 года (фактически – 1941 года. – Б.С.) присвоено звание “старший лейтенант”. Командовал отдельной минометной ротой, попал в плен к немцам, где находился до 1943 года. В мае 1942 года поступил в казачий полк (тут что-то напутано: или Голицын находился в плену до 1942 года, или в казачий полк поступил только в мае 43-го. – Б.С.).

Переход объясняет тем, что “не может переживать и терпеть тех издевательств над русским народом, которые проводят немцы”. Знает французский, немецкий, сербский, словенский и русский языки. Имеет близких родственников – мать, братьев, сестер, проживающих в Америке, Франции, Бельгии, Польше, Австрии.

Братья Дмитрий и Алексей – офицеры, служат в американской армии. Сергей – офицер французской армии, пропал без вести. Полагая, что такой человек может представлять интерес для НКВД или Разведупра, дал указание о доставке его в Москву».

Не знаю, как сложилась дальнейшая судьба князя Голицына. То ли сделали его агентом советской разведки и забросили после войны во Францию или Америку, в расчете, что ему удастся использовать свои родственные связи для сбора информации и вербовки агентов. То ли, наоборот, объявили немецким или американским шпионом и в лучшем случае отправили на долгие годы в ГУЛАГ.

После Сталинграда полицейские все чаще переходили на сторону партизан. Вот только несколько примеров. Партизанская газета «Заря» – орган Брестского подпольного обкома – 30 сентября 1943 года сообщала: «Немецкий гарнизон, что в городе К., состоит в большинстве из полицейских. Фашистские бандиты потребовали от них совершать кровавые злодеяния. Но полицейские с каждым днем все больше начинают понимать, что дело немцев проиграно, что Красная Армия скоро освободит белорусскую землю.

И вот группа полицейских, стремясь смыть с себя позорное пятно, несколько дней тому назад с оружием перешла к партизанам нашего отряда. Мы создали для опомнившихся необходимые условия, чтобы они борьбой с немецкими оккупантами с честью выполнили свой священный долг перед своей родиной, перед своим народом».

А немецкий обер-лейтенант Рослер из разведотдела 642 Восточного батальона, располагавшегося в белорусском местечке Лопатище, в донесении от 11 мая 1943 года с удивлением отмечал: «Характерно, что кое-где население единодушно утверждает, что банды составляются из бежавших полицейских. При более тщательном рассмотрении недисциплинированного поведения и явного равнодушия полицейских, эти утверждения могут оказаться вполне достоверными».