Фронтера

Кейн кивнул. Проведя девять месяцев в интровертивном заточении и невесомости, он испытывал некоторую неприязнь к общественной норме: три сдвинутых вместе столика в центре столовой, семь-восемь колонистов потягивают кофе и сок, расслабленно жуя тосты с яйцами. Он вынужден будет пройти мимо, делая вид, что принадлежит этому месту, хотя чувствовал себя совершенно не в своей тарелке.

Я не просил ни о чем подобном, подумал он. Он прошел на кухню, ощущая спиной любопытствующие взгляды, и принес себе миску овсянки, фрукты и сухое молоко. Потом сел напротив Ханаи за свободным столиком.

Она молчала и наблюдала, как он принимается за еду. Он затруднялся определить ее истинное отношение к нему. Держалась Ханаи вежливо, но вместе с тем подчеркивала, что его прибытие возложило дополнительные обязанности как на нее, так и на колонию в целом.

Улучив минутку, когда рот не был ничем занят, Кейн спросил:

— Вы знаете женщину по имени Диана?

— Физика?

Кейн кивнул. Физик? Наверное, ничем не лучше и не хуже другой профессии здесь.

— Ну да. Тут все друг друга знают. А что?

Он обдумал несколько вариантов ответа, но признал, что недостаточно хорошо представляет себе ситуацию с Дианой, чтобы убедительно солгать.

Он проигнорировал вопрос.

— Могу я с ней поговорить?

Было похоже, что безжалостная вежливость Ханаи неразрушима.

— Не вижу никаких причин для отказа. Я проведу вас к ней.

Неплохо, подумал Кейн. Конечно же, Ханаи сразу доложит об этом Кёртису, но даже если так, можно будет кое-что выяснить о Диане, ее месте жительства, ее работе, не исключено, даже назначить встречу на более поздний срок.

— А это? — Кейн указал на пустую посуду.

— Опустите в бак рядом с раковиной, — ответила Ханаи.

Выходя с кухни, он заметил Ханаи рядом с другим интеркомом на стене.

— Вам повезло, — сказала она. — Она обычно вместе с Молли работает, но на этой неделе ее отрядили пахать в Бронкс.

— То есть?

— В северо-восточную секцию. Я вас туда отведу.

Подойдя к двери, Ханаи без предисловий вручила ему кислородную маску. Он проследил за ее действиями. Закончив натягивать и застегивать маску, он последовал за ней наружу.

Когда его выводили с корабля, он был почти без чувств, так что теперь, впервые выходя осмотреть колонию под куполом, испытал отчаяние. Он ожидал чего-то более футуристичного. Увиденное же внушало скорее мысли о заброшенном супермаркете. Все покосившееся, затертое, поблекшее.

— А можно тут где-нибудь наружу выглянуть? — спросил он у Ханаи.

— Вон там.

Двигаться стало проще. Ребра ныли, но эту боль можно было контролировать, свыкнуться с нею. Единственная проблема заключалась в поворотах головы: если он вертел ею слишком быстро, внутреннее ухо не успевало за движениями, и желудок сводило от головокружения.

Ханаи провела его по извилистой тропке вокруг центрального здания, мимо двух длинных построек у края территории под куполом. Сквозь мутные пластиковые окна, слегка выгнутые наружу от давления, он видел небольшое стадо коз; женщины отцеживали у них молоко. Животным теснота вроде бы не доставляла особых неудобств, хотя козы постоянно налетали друг на дружку и спотыкались о комки навоза размером с булыжники.

— Вот, — показала Ханаи.

Кейн догнал ее и остановился рядом с японкой у очень большого окна, вделанного в стену купола между двумя переборками. Тут были устроены бетонные скамьи, цвели кактусы и юкки. За окном Кейн видел крупные глыбы льда, обернутые зеленым пластиком и затененные алюминиевыми навесами: запасы воды для колонистов. А еще дальше простирался марсианский сад камней.

Территория производила более чуждое впечатление, нежели холодная белая пыль Деймоса, хотя была визуально теплее, напоминая пустыни на севере Нью-Мексико или Аризоны. Однако песок имел чересчур красный цвет, скалы выглядели слишком темными и пористыми, горизонт был ближе и не внушал оптимизма: за ним тянулась лишь бескрайняя пустыня.

Впервые он постиг, не просто интеллектом, а мозгом своих костей, что больше ничего тут нет. Никаких тебе древних рас и забытых цивилизаций, никаких каналов, скрытых долин с джунглями или вечных туч. Лишь сухая, выпотрошенная временем оболочка планеты и немногочисленные уязвимые жители под куполом.

Ближний пластиковый лист зарябил от порыва ветра, и Кейн, пригревшийся в неподвижном воздухе под профильтрованным солнечным светом, содрогнулся.

— Мрачновато, да? — спросила Ханаи. — Есть тут и более интересные места, например, долины Маринера. Но там бы вам жить не захотелось.

— Да, — сказал Кейн, — и вам явно не захотелось бы.

Он отвернулся и пошел следом за Ханаи по зигзагообразным тропкам в полях. Когда Ханаи подошла к полосе, засаженной бобами, разогнулись сразу с десяток рабочих и уставились на Кейна: кое-кто с мечтательным, задумчивым выражением, другие с явным узнаванием.

Они понимают, кто я, сказал себе Кейн.

— Где Диана? — спросила Ханаи.

Ответила невысокая полноватая женщина, чьи засаленные каштановые волосы были острижены на уровне челюсти.

— Этим утром не видать.

Даже говоря с Ханаи, женщина не сводила глаз с Кейна.

— Блин, — сказала Ханаи. — А почему не доложили?