Фронтера

На корабле он снял шлем, повесил его рядом с люком воздушного шлюза и направился к себе в каюту. Грязную одежду он запихивал в неопреновые стенные чехлы и сейчас в нерешительности постукивал по ним кулаком, размышляя, что прихватить с собой на планету. В потолочном шкафчике лежала спортивная сумка, которую он распаковал при отлете на Земле, да так больше и не трогал. Кейн вытащил сумку и расстегнул липучки.

Из сумки вывалился крупный, стально-голубоватый, зловещий «кольт» калибра 0.38.

Неспешно уплывая к решетчатому полу, оружие кувыркалось и кувыркалось, потом ударилось о него, зацепилось курком за металлический шестиугольник и повисло так. Ствол медленно покачался из стороны в сторону по параболе и замер, обвиняюще нацелившись Кейну в грудь. Желтый болевой луч расколол череп. Он прижал ладони к вискам и задержал их.

— Нет, — произнес он вслух. Это наверняка галлюцинация. Это ж та самая пушка, какую он обнаружил в Хьюстоне, у себя под кроватью на корпоративной квартире. Но он ведь тогда от нее избавился, выкинул в мусорную урну или… или нет?

Ко лбу липли крошечные полусферы пота. Он согнулся в три погибели и потрогал стальной ствол. Даже сквозь толстые перчатки чувствовалась твердость. Не иллюзия, нет. Но он совершенно не помнил, как упаковывал пушку, не говоря уж о том, что проносить ее в эту консервную банку с двигателем было бы полнейшим безумием.

— Кейн? — донесся снаружи каюты голос Такахаси. — Мы запираем корабль, — добавил тот по-японски. — Поторопись. Исоидэ кудасай!

Кейн отметил, что Такахаси употребил вежливую форму, но само по себе использвание японского, а не английского, выдавало, что тот на редкость раздражен.

Рука Кейна сомкнулась на стволе револьвера, затолкала оружие назад в сумку и прикрыла одежками.

— Да-да, Бога ради, потерпи.

— Китэ![2]

— Да иду я, иду.

Руки дрожали. Одолевало жутковатое, словно бы извне идущее побуждение прихватить пушку с собой; вместе с тем он боялся ее взять, страшился цепочки последствий, которая начинала формироваться вокруг оружия.

Времени на размышления не оставалось. Такахаси уже раздражен и что-то подозревает, вполне возможно, он позволит себе обшарить каюту Кейна. В смятении Кейн набил сумку остальной одеждой и вывалился в коридор за шлемом. Он видел, как ярусом выше снуют по решетчатому полу ноги Такахаси, завершавшего последний обход корабля.

Он пролез в шлюз и последовал за скафандром Лены к МЭМ. Совершенно непроизвольно вскинул глаза к небу для нового взгляда на Марс. Линия восхода достигла горы Павлина, что к северо-востоку от колонии.

Фронтера.

Прошло десять лет с тех пор, как оттуда улетел на Землю последний корабль. Пятьдесят семь колонистов проигнорировали призыв распадающегося правительства США и остались. Два года от них периодически поступали скудные сообщения: мрачные истории о нехватке азота и раковых опухолях, спровоцированных радиацией, о голоде и самоубийствах. В одной из последних передач колонисты рассказали о печальной судьбе русского поселка, Марсограда, что на столовой горе Кандор в долинах Маринера. Выжившие неделями добирались оттуда до Фронтеры — голодные, искалеченные, облученные, и никто не брался предположить, сколько еще им отведено.

Потом сигналы прекратились совсем. В последних конвульсиях официальной деятельности НАСА запустило к ним с шаттла аппарат под солнечным парусом, загруженный лекарствами, электроникой, продуктами и химическим сырьем. Но солнечная вспышка сбила навигационные системы автономника, и суденышко занесло в пояс астероидов.

Зрелище развалин деймосской базы настроило Кейна на соответствующий лад, и он рисовал себе омерзительные картины марсианских несчастий: загадочные и отчаянные послания на дисплеях, останки забитого скота, маленькие деформированные скелеты.

Спать, подумал он. Просто продержись еще несколько минут, а потом спать.

Посадочный модуль был немногим крупнее старого Аполлона, виденного Кейном в НАСА, однако с топливными баками и коническим атмосферным щитом достигал в высоту более тридцати футов. Риз, временно принявший командование от Такахаси, отсоединял шланг с надписью FLOX от заправочного разъема бака со смесью жидкого кислорода и фтора, встроенного в местную систему очистки химикатов. Завидев Кейна, Риз поднял большой палец, и тот сумел помахать ему рукой в ответ.

Под обтекатель вела узкая лесенка. Кейн вскарабкался на три яруса выше, в открытый кокпит модуля. Запихав сумку под кресло, он извернулся в тесноте кабины и присоединился к Лене. Та не уточняла, как он себя чувствует, и вообще не начинала разговоров. Он счел, что теперь можно закрыть глаза на несколько минут.

Нервы мешали забыться сном. Когда Риз с Такахаси пристегнулись, он сдался и снова поднял веки. В холодном молчании Кейн дождался, пока Такахаси с Леной проделают обязательные процедуры предполетной проверки. Затем, ограничившись похожим на деловитое покашливание «дэ ва…»[3], Такахаси поднял модуль с Деймоса и направился к «высокому гейту», месту входа в марсианскую атмосферу.