Фронтовая юность

Пришло письмо и от бывшего комсорга четвертой стрелковой роты Василия Антонова. Он трудится в колхозе «Хлебороб» Чувашской АССР. «Хотя мы уже пожилые, но душою всегда с комсомолом, — писал он. — Коммунисты вновь избрали меня секретарем. Дела в колхозе идут хорошо. Взятые соцобязательства выполнили. Зерна государству продали на 208 процентов, больше чем планировали».

Тепло вспоминает Антонов о боевых друзьях-однополчанах. Не могу, в частности, не привести выдержку из его письма. «Помнишь ли Алешу Жижина, нашего снайпера? — спрашивает он. И сообщает о его трагической судьбе: — Умер Алеша на моих руках. Случилось это вскоре после окончания войны, неподалеку от Берлина.

Жижин был смертельно ранен бандитской пулей. У него не было родных, и он в последние минуты жизни просил меня передать однополчанам, чтобы они не забывали и при случае помянули его добрым словом».

Алеша Жижин всегда будет жить в наших сердцах.

Дал о себе знать бывший комсорг первого батальона Мурат Экажев. На фронте мы не догадались обменяться адресами, но я запомнил, что он из Ташкента и жил, кажется, на улице Ш. Руставели. Посылая ему письмо, написал на конверте не совсем обычный адрес: «Ташкент, ул. Ш. Руставели. Экажеву Мурату Богаутдиновичу», а ниже сделал приписку: «Дорогие товарищи работники почты! Убедительно прошу разыскать адресата и вручить ему это письмо от товарища по фронту».

Прошли долгих два месяца. И вот однажды пришел окаймленный красными и голубыми ромбами конверт. Почерк Мурата узнал сразу. Нашелся все-таки друг. Работники почты доставили Мурату мое письмо на улицу Домбрабад, где он получил новую квартиру. А долго Мурат не отвечал потому, что находился в геолого-разведочной экспедиции. Жизнь его проходит, как и на фронте, в походах. В поисках полезных ископаемых он исходил вдоль и поперек песчаные пустыни Кзылкумы, Каракумы, вел исследования в Кара-Калпакии. В 1969 году Экажева назначили начальником передвижной механизированной колонны промышленного и гражданского строительства треста Сырдарьярисстрой.

Но где же знаменосец полка старшина Иван Иванович Купташкин? В архиве Министерства обороны удалось установить его довоенное местожительство: Чувашская АССР, Шемуршинский район, деревня Карабай-Шемурша. На письмо он ответил быстро. Как и многие другие однополчане, старшина запаса трудится в сельском хозяйстве.

Десятилетия мы ничего не знали о судьбе старшего лейтенанта Василия Хрисанфовича Косянчука, командира первой роты. Многие считали, что он умер по пути в госпиталь от тяжелого ранения, полученного в бою под Ярцево в августе 1943 года. И вдруг выяснилось: наш боевой друг жив.

Мы встретились с ним в старинном доме на Зубовском бульваре Москвы.

— Не узнаешь? — спросил его Згоржельский. И, чуть помедлив, сказал: — Принимай ветеранов девятьсот шестьдесят первого полка.

Пришла Надежда Федоровна, жена Василия. Мы познакомились, и вскоре комната наполнилась дыханием фронтовых лет.

…Первое время, находясь в госпитале, Василий не слышал и плохо видел. От старшины роты, тоже раненного, узнал, что рота отбила атаку фашистов. Жизнью своей он обязан медсестре Лиле Справчиковой: это она вытащила его на плащ-палатке из пекла боя. Сама была ранена, но командира не оставила.

Старшему лейтенанту сделали четыре сложные операции. Хотя и медленно, но дело шло на поправку. Выписавшись из госпиталя, Косянчук уже представлял волнующую встречу с однополчанами, как вдруг открылись незажившие раны. Снова госпиталь, а затем медкомиссия вынесла решение: «Ограниченно годен второй степени».

Косянчук не расставался с мыслью вернуться в боевой строй. «Только на фронт, до конца быть участником великой битвы, ощутить радость победы в рядах родной армии», — рассуждал он. И офицер добился своего. Кадровые органы направили его в одну из частей, участвовавшую в освобождении Венгрии, Австрии и Чехословакии. Василий еще раз был ранен. А через год все-таки пришлось уйти в отставку.

Попробовал работать — не получилось: ноги опухали. Девять лет лечения ничего не дали. Однажды главный хирург больницы, заглянув в палату, сказал: «Крепитесь, молодой человек. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Надо ампутировать ногу. Иного выхода нет». А через год Косянчук лишился и второй ноги.

Но как жить дальше? Ничего не давать людям, а только брать от них — об этом Василий не мог и подумать. Правда, все эти годы он не чувствовал себя одиноким. Его окружали вниманием местные органы власти. Ему писали письма друзья. О нем помнили старожилы Холм-Жирковского: Василий Косянчук водрузил красный флаг над зданием райисполкома в час освобождения города от немецких захватчиков. «Трудящиеся Холм-Жирковского, — говорилось в телеграмме райисполкома, — поздравляют вас с Днем Победы, желают здоровья, счастья, долгих лет жизни». Стрелковая рота Косянчука 3 марта 1943 года овладела станцией Ржев-II. «Приезжайте посмотрите, каким красивым стал наш город», — приглашали Василия Хрисанфовича работники отделения железной дороги.