Фронтовичок

Замер – тишина… Тогда выстрелил я первой ракетой и сам оробел. Слепящая вспышка в кромешной темноте и громкое шипение. А ракета всего несколько секунд освещала огненным хвостом округу, потом клюнула на предельной высоте и стала падать, разделяясь на тающие искорки. Я выстрелил опять, и пока ракета светила, всюду всматривался. Только ничего подозрительного на нейтралке не обнаружил. От немцев просвистело несколько мин. Они разорвались за моей спиной. В нашем тылу. Это показалось странным, ведь свои цели немцы давно пристреляли. Почему перелет? Наверное, гости уже где-то рядом, потому немецкая артиллерия и опасается накрыть их своим огнем. Если так, то меня они, как пить, уже засекли по траектории моих ракет. Надо удирать.

Поспешил я из окопа, стараясь не шуметь. Прислушиваясь, отполз метров на двадцать. Ползти стало легче, даже приятнее, потому как землю прихватило морозцем. Но очень уж громко тонкий лед хрустит, выдаёт!

Расположился я в воронке со всеми удобствами и затих. Даже дышу за ворот шинели, чтобы пар не поднимался, а сердце грохочет так, что ничего другого и не слышу. Думаю между тем, что теперь моя главная задача – «языком» не стать. Гости-то мои, пожалуй, сильно удивились, что никого на нашей стороне нет. Потому готовы схватить любого. Например, того, который из ракетницы палил. Он-то живой!

Но я решил их пересидеть. Теперь активность нужнее им, а я затаюсь, помечтаю о лучших временах! Долго я их ждал! Очень долго… Замёрз, как цуцик! И тело затекло. И мурашки в мокрых сапогах пощипывали.

Только вышло-то по-моему! Слышу крадущийся шумок – приближаются, голубчики, спешат ко мне на свидание. Двое поверху почти на корточках пробираются, а в окопе тоже кто-то спотыкается, даже фонариком изредка подсвечивает, поругивается.

Слушатели затаили дыхание в ожидании развязки, а фронтовик не торопится, сделал длительную паузу. Молча, отточенными движениями оторвал новый клочок газетки, сложил её желобком, сыпанул в него табак, послюнявил края, свернул большую «козью ножку», лихо её надломил. Потом заскорузлыми пальцами долго поддевал одинокую спичку в полупустом коробке, закурил, медленно всосал дым на полном вдохе, выдохнул его сквозь усы, ловко направляя вытянутой нижней губой вверх. Всё это он проделал весьма театрально, зная, что следят за каждым его движением, но так, словно рядом никого и не было. Затянулся разок, потом другой, зачем-то потёр пальцами свободной руки подбородок, посидел, покряхтел.

Присутствующие дожидались завершения магического ритуала. Наконец Василий Кузьмич продолжил так, будто его повествование и не прерывалось совсем.

– Когда гости приблизились ко мне, ещё незамеченному, метров на двадцать, я осторожно, чтобы не выдать себя и не получить пулю, выдернул кольцо из одной гранаты, потом из другой, придерживая обе так, чтобы их чеки раньше времени не отвалились. Вы должны это и без меня знать, сынки. Когда чека отвалится, удерживаемая до того ладонью, то сначала раздастся хлопок. Это замедлитель сработает. А спустя четыре секунды граната шарахнет уже по-настоящему! Но с первой гранатой я слегка задержался, всё боялся, что фрицы меня услышат, а соперничать с разведчиками в ловкости мне не хотелось! Когда метров десять осталось, бросил я первую гранату по навесной траектории, чтобы она в окоп упала сверху. Так и вышло! И сразу швырнул другую. Только она по земле покатилась. Фрицы, которые наверху остались, в землю вжались, но граната, подпрыгивая, подкатилась к ним в самый раз – рядом, но не дотянуться! Фрицы, больше не прячась, орали что-то по-немецки, но моя граната их не пожалела. После устроенного шума я и думаю: «Ничего, ребята! Теперь ваши головы вряд ли заболят».

Но я на фронте не новичок! Потому крепко усвоил, где-то в засаде осталось прикрытие этих фрицев. И поставленную задачу эти разведчики выполнить обязаны! Без языка они вернуться не могут! Стало быть, придётся мне воевать и с прикрытием. Жаль, что гранаты кончились. Вся надежда на ППД.

Ждать опять пришлось долго, но фрицев я заметил вовремя. Два! Очень осторожные. Меня, не шевелящегося, они в темноте не заметили. Потому короткая очередь всё решила. Немного погодя, я к ним подкрался, забрал автоматы, очень удобный нож с мощным лезвием, гранаты противопехотные с очень длинными ручками – такие удобно бросать – какие-то галеты и шоколад. А ещё снял для себя наручные часы. Тогда это была очень дорогая и редкая вещица. Часы только у нашего ротного имелись, офицерские, именные. Но вчера, говорили, будто он их нечаянно раздавил, и многие слышали, как он ругался, мол, не к добру! На своих новых часах я разглядел – два часа сорок минут, а я ещё живой! Неужели больше разведчиков не будет? Стал я перемещаться вдоль окопа и проверять приготовленное ранее оружие и боеприпасы. Вроде бы, всё в порядке. На всякий случай стволы продул. Фрицы могли специально песочку подсыпать.