Фронтовой дневник эсэсовца. «Мертвая голова» в бою

Я попал в замечательную компанию: молодые жизне­радостные парни и бывалые резервисты, дополнявшие друг друга. Вместе их сплачивал молодой командир роты гауптштурмфюрер Шрёдель. Старшина роты, об­разцово знавший всю внутреннюю службу, никогда не придирался к личному составу. И это делало службу ра­достной, потому что солдаты не испытывали «давления сверху». Я был рад тому, что окончательно прошла опас­ность, что меня снова назначат связистом.

Когда мы, проехав около 800 километров, оказались в Ажемо, маленьком городке, расположенном в 80 ки­лометрах от испанской границы, и вылезли из машин, мы впервые почувствовали себя обманутыми. Неужели мы здесь должны размещаться? Кроме зеленого луга, тут совершенно ничего не было! Даже какого-нибудь малюсенького сарая. Значит, мы будем жить в палатках! Через час аккуратно разместившись по отделениям и взводам одна рядом с другой появились четырехмест­ные палатки. Мы, водители, «прожженная компания», естественно, создали собственное объединение. На­шим непосредственным начальником был начальник автоколонны. Одной из первых мер было строительство уборных, которые мы, чтобы иметь крышу над головой, установили у стены хлева граничащей с лугом фермы.

Сразу после этого начали устанавливать места для умывания. К ним по шлангам подавалась вода. Мирно задымила полевая кухня. Рота построилась на поверку перед выровненными в ряд автомобилями. Мы сразу же начали строительство казарм в хорошо зарекомендо­вавшем себя «барачном» стиле. Этим занимались в основном резервисты, среди которых было немало про­фессиональных плотников. А мы, молодежь, тратили из­быток сил на боевую и строевую подготовку или на фи­зическую работу, помогая «старичкам» — тридцатилет­ним. К вечерней поверке мы уже казались немного заторможенными и освобожденными от избыточных сил.

Вместе с большинством других молодых солдат за­дним числом, с 1 июня 1940 года, я был произведен в роттенфюреры. Роттенфюрер Мёльцер — в 17 лет стал, по-видимому, самым молодым обер-ефрейтором, но­сившим немецкий стальной шлем.

Местное население быстро привыкло к нам. Женщи­ны и мужчины держались нейтрально, девушки — сдер­жанно. Мы же были оккупантами, разве можно было ожидать чего-то другого?

Трактирщики в старых переулках были неприветли­вы, зато вино было отменным. Хозяева вскоре оценили нас как хороших клиентов. Очевидно, за нашу платеже­способность, и не только при покупках вина. И еще за

наше безупречное поведение. Наличие индеек, омле­тов, баранины, приготовленных на местной кухне, всег­да давало нам повод что-нибудь отпраздновать.

Наши плотники быстро построили бараки и навесы для машин. Начались проверки.

К сожалению, в одно из воскресений произошел очень неприятный случай. Данцер, тот самый мотоци­клист, первый за свои отчаянные поездки с донесения­ми под пушками английских танков получивший Желез­ный крест 1-го класса, в пьяном состоянии ворвался в квартиру одной женщины и попытался ее изнасиловать. Высунувшись из окна, женщина закричала о помощи, ее услышал эсэсовский патруль и арестовал Данцера.

О происшествии последовал доклад в батальон, из батальона — в полк и в дивизию. Для Данцера все обер­нулось очень плохо. Ворвался в чужую квартиру, совер­шил попытку изнасилования в состоянии опьянения, по­дорвал честь войск СС... Это могло бы стоить ему голо­вы, по крайней мере, изгнания с позором из войск СС с последующим заключением в концлагерь. Мы знали это, и Данцер — тоже.

В тот день, когда его должны были отправить на до­прос в штаб дивизии, дежурный унтерфюрер обнару­жил, что гауптвахта пуста, хотя только что Данцер был на месте.

Была поднята тревога. Пока целая рота осматривала бараки, мотоциклист в сером военном пуловере на мо­тоцикле DKW-500 без коляски промчался через КПП, выскочил на дорогу, ведущую на восток, и пропал. Дан­цер удрал на машине, которой владел лучше всего. За ним в погоню отправились Цигенфус, Мёллер, Друкентанер и Папенфус. Подняли всю дивизию. По всему рай­ону расположения расставили патрули. После того как мотоциклисты его заметили и пытались догнать на ле­систой пересеченной местности, Данцеру удалось уйти от их преследования и исчезнуть. Самого отчаянного мотоциклиста дивизии поймать не удалось.

Через несколько недель после побега Данцера к одному из постов на демаркационной линии примчался посыльный мотоциклист, по манере посыльных, с кон­вертом в зубах. Невдалеке от часового он убрал газ и взял конверт изо рта. Когда часовой уже протянул руку, чтобы взять пакет, предполагаемый посыльный дал пол­ный газ и исчез за следующим поворотом на нейтраль­ной полосе. Это был находившийся в розыске Данцер. Через несколько месяцев его поймали в Марселе и вы­дали немецким властям.

В Дахау после суда за все преступления, в том числе и дезертирство, он был лишен наград, с позором изгнан из войск СС и казнен.