Фронтовые будни артиллериста

Хорошо помню директора нашей школы. Владимир Семенович Чуповой внешне походил на Маяковского – высокий, стройный, с черными волосами, зачесанными назад. Он редко повышал голос, говорил всегда громко и слыл строгим, но справедливым, и уж совсем ничего не имел общего со своим прозвищем Чумовой, возникшим по созвучию с фамилией.

Владимир Семенович знал в лицо и по именам всех своих подопечных – около 1500 учеников – и большинство родителей. Он постоянно следил за всеми новшествами и одним из первых вводил их в образовательный и воспитательный процессы.

В конце тридцатых годов в школе был создан учком – комитет, состоящий из учеников, избранных на собраниях старших классов открытым голосованием. В обязанности учкома входила выработка рекомендаций по многим вопросам школьной жизни, начиная от меню в столовой и кончая оценкой поступков некоторых преподавателей. В то время из школы нельзя было выгнать ученика без согласия учкома. Устав школы тоже разрабатывался с участием этого органа.

Иногда между учкомом и учителями возникали разногласия. В особо серьезных случаях для решения спорных вопросов приглашали директора, который час то становился на сторону учеников и лишь иногда убеждал наиболее ретивых отказаться от чрезмерно радикальных решений. И к его словам прислушивались. Благодаря активной поддержке директора учком работал и, надо полагать, объективно был полезен. К сожалению, этого нельзя было сказать о многих других школах, где этот орган превратился в обычный для тех времен фарс.

Вместе со мной училась отличница и красивая девочка Нина Живова. Я был влюблен в нее со второго класса. Во время войны их семья из Москвы не уезжала, и Нина продолжала учиться, а по вечерам ухаживала за ранеными в госпитале. Окончив школу, Нина поступила в институт, а потом и в аспирантуру. Когда ей исполнилось двадцать лет, она вышла замуж за сорокашестилетнего профессора. После демобилизации мы встретились на вечеринке одноклассников. Тогда жизнь в Москве была тяжелой, а Нина рассказывала, как хорошо она устроилась и какие льготы имеет ее муж. Потом он стал академиком, число льгот возросло, а его жена до конца жизни нигде не работала. Вскоре после смерти мужа в результате несчастного случая погиб сын, и Живова осталась одна. Теперь ее ничто не интересовало. Так бессмысленно и прошла жизнь этой когда-то замечательной женщины.

До сих пор я дружу с еще одной девушкой из нашего класса – Лелей Лагонской. В отличие от Нины Живовой ее жизнь заслуживает самой высокой оценки. Отец Лели дальний родственник А. П. Чехова. С первых дней войны он оказался на фронте, а дочка поступила на военный завод. В апреле 1942 года с письменного согласия матери Леля добровольно ушла на фронт и попала в зенитную часть, защищавшую Москву. После возвращения домой она с девятиклассным образованием проработала на разных должностях, включая инженерные, почти семьдесят лет. Сейчас ее дружная семья состоит из двух сыновей, пяти внуков, восьми правнуков и трех праправнуков. Старшие во всем поддерживают друг друга и младших. А Леля – глава этого клана, еще несколько лет назад вместе с невестками и внучками купалась зимой в проруби.

Из моих товарищей по классу получились самые разнообразные специалисты. С Мишей Ларионовым после войны я встретился, когда учился в аспирантуре. А он, вернувшись из армии лейтенантом, окончил институт и, защитив диссертацию, преподавал в вузах философию. Леня Воробьев, раненный в ногу, ходил с палочкой и работал в каком-то издательстве, выпускающем книги про животных. Яковлев – фронтовой связист, вернувшись домой, трудился на закрытом предприятии радиотехником. Я стал испытателем автомобилей, а потом более пятидесяти лет занимался эксплуатацией и надежностью тракторов.

В конце тридцатых годов в стране шла активная подготовка к войне, и это сказывалось на развитии спортивного воспитания молодежи. В Москве и других крупных городах создавали многочисленные спортивные школы и всевозможные условия для привлечения мальчишек к занятию физкультурой и спортом. В частности, широкое распространение имели значки: для двенадцати – пятнадцатилетних школьников – БГТО («Будь готов к труду и обороне»), а для старших ребят – ГТО («Готов к труду и обороне»).

В нашей школе не было спортивного зала, и занятия физкультурой при плюсовой температуре обычно проводили во дворе: бегали на время, прыгали в длину и в высоту, бросали гранаты, играли в футбол и волейбол. В холодное же время занимались в зале первого этажа: делали зарядку, прыгали в длину с места, доставали руками до пола, не сгибая коленей, и выполняли другие упражнения, не требующие спортивного оборудования и не очень шумные.