Фронтовые повести

Алтай Сырымбетов, державший постоянную связь с лесом, рассказывал об изнурительных боях, в которые втянули немцев подвижные партизанские группы. Как стало известно, через небольшую болотистую речушку немцы принялись возводить мост. Через него планировалось пустить переброску эшелонов, намного спрямляя путь. Однажды ночью мост взлетел на воздух. Каратели бросили на поиски партизан целый батальон. Как обычно, партизаны ловко ушли от преследования, однако немцы хвастливо заявляли, что в бою убито 56 партизан. В деревнях каратели хвалились: «Ваш партизан капут. Всех пу-пу!»

На самом же деле, как узнал Алтай, народные мстители не потеряли ни одного человека.

На восстановление моста немцы бросили большие силы. Все подходы были заминированы, вырыты пулеметные гнезда. Из небольшого поселка охрана выгнала всех жителей, а в опустевших домах должна была поселиться караульная рота. Однако за несколько часов до «новоселья» поселок запылал как факел. Для поджога приготовленных домов партизаны использовали солому, завезенную для набивки солдатских матрацев.

Настойчивое стремление немцев выпрямить объездной путь и сократить время движения эшелонов так и не увенчалось успехом. Правда, в конце концов они починили мост и даже пустили первый эшелон. Однако участь этого эшелона была печальна. Узнав через своих людей, что паровоз идет не в голове поезда, как обычно, а в конце, партизанские подрывники замкнули цепь в тот момент, когда по мосту катился серединный вагон.

В бою, завязавшемся у развороченного моста, партизанские снайперы спокойно перебили испуганных солдат охраны, уцелевших после взрыва.

Мост, к досаде немецкого командования, больше так и не был восстановлен. Эшелоны на фронт продолжали катиться по старым магистралям, где они или попадали на заметку тайных наблюдателей, или же взрывались на минах и валились под откос.

Через того же Алтая, ставшего совсем своим человеком в городской управе, ребята узнали и о происшествии на станции Кисловка. Этот случай, по мнению Алтая, буквально потряс немцев. Большой эшелон с горючим благополучно миновал Велиславль и отправлялся в сторону фронта. На Кисловке, дожидаясь пути, он остановился между двумя тяжело груженными эшелонами. Один был с авиабомбами, другой — с боеприпасами. Неожиданно грянул ужасающей силы взрыв — сработали магнитные мины, «приехавшие» с эшелоном из Велиславля. Взрывы и пожар бушевали над станцией около шестнадцати часов. Разбило станцию, водокачку, разворотило триста метров железнодорожного полотна.

Сомнений быть не могло: на железнодорожном узле действует своя глубоко замаскированная группа. Больше того, Валя догадывалась, что «железнодорожники» работают под руководством того же «товарища Аркадия». Все вместе они выполняют одно большое задание. И Валя в эти минуты чувствовала себя солдатом в общем строю.

Невыносимая обстановка складывалась у нее дома. Раньше Валя была уверена в нерушимости родственных отношений, теперь же ей казалось, что самыми близкими людьми для нее являются товарищи по подполью. Она все больше убеждалась, что Ася становится совсем чужим человеком. Если что-то еще и связывало сестер, так это память о прошлом и вынужденное проживание под одной крышей.

Успех летнего наступления немцев, бои на Волге убедили Асю, что конец войны не за горами. И она готовилась устроиться в том мире, который представляла по рассказам Хольбера. Надеялась ли она и в дальнейшем остаться подругой немецкого офицера? Видимо, надеялась, потому что в ее повадках, в манере разговаривать уже угадывалась будущая немецкая фрау.

В редкие минуты, когда сестры оставались одни, Ася принималась болтать о перемене в служебном положении своего покровителя. По ее словам, угроза, исходившая от шефа гестапо, как будто миновала. Зихерт все чаще получал нагоняи из Берлина, а в последнее время пошел слух, что его уберут отсюда как не справившегося со своими обязанностями.

— Здесь нужен компетентный человек, — небрежно заявила Ася, и Валя услышала в ее голосе отзвук той среды, в которой жил и изворачивался военный комендант неспокойного города.

Жизнь старшей сестры для Аси по-прежнему оставалась загадкой. Впрочем, не слыша больше просьб о пропусках и убедясь, что все время Валя проводит вблизи генерала Рихтера, она как-то с сожалением оглядела ее убогое одеяние и сказала:

— Он что у тебя, скупой? Не может достать чего-нибудь… Ну, сама понимаешь…

Валя не сразу сообразила, что в бедной головенке младшей сестры не укладывается, какие еще могут существовать отношения между русской девушкой и немецким офицером, кроме тех, какие знала она сама. Валя ничего не ответила сестре. Говорить с Асей стало не о чем. И чтобы как можно меньше ощущать тяжелую, позорную обстановку дома, Валя с головой ушла в работу, торопясь управиться с очередным заданием.

Закончив составление карты, Валя дала знать, что нуждается в связном.