Фронтовые повести

На первом этаже гостиницы открылся ресторан. Хозяйничал в нем бывший актер городского театра, игравший обычно роли простаков. От сестры Валя знала, что актер не является единоличным владельцем своего заведения. Половинную долю в дело внес какой-то интендантский офицер с большими связями в штабе группы армий «Центр». Ходили также слухи, что владельцы ресторана обязаны делиться выручкой кое с кем из городского гестапо. Чины немецкой администрации все больше погрязали в махинациях.

Заведение в офицерской гостинице скоро стало считаться привилегированным. Бывший актер сумел поставить дело с размахом. С восьми часов вечера в ресторане играл женский оркестр, составленный из молоденьких полячек. Официантками работали русские девушки, навербованные по всей округе. Офицеры, попадавшие в Велиславль с фронта, как правило, бросались в безудержный разгул. Цены в ресторане были высокие, однако фронтовики денег не считали. Кутежи заканчивались наверху, в номерах.

О заведении бывшего актера Вале рассказывала Ася, бывавшая там с Хольбером. Она не скрывала, что у военного коменданта города назревают какие-то неприятности. Он стал угрюм, замкнут, часто пил. В ресторане ему обычно отводили угловой столик. Хольбер как-то обмолвился Асе, что он на плохом счету в гестапо. Правда, сам Зихерт неизменно приветлив с ним, но люди посвященные хорошо представляют себе, что значит эта приветливость шефа гестапо. Однажды Хольбер спросил у Аси, зачем ей так много пропусков. Ася, растерявшись, едва не проболталась о сестре. «Так, — сказала, — знакомые просят». Но Вале она устроила скандал и заявила, что больше она не станет просить ни одного пропуска — ей своя голова тоже дорога! Вале стоило больших трудов успокоить плачущую сестренку. Товарищей она предупредила, что дело с пропусками может принять плохой оборот.

Офицерская гостиница была последним объектом, нанесенным на карту города. Валя оглядела уже изрядно помятый лист ватмана, на котором рукой Володи были размечены городские улицы и районы. Конечно, самодельный план не шел ни в какое сравнение с настоящей топографической картой, однако Валя была уверена, что на Большой земле прекрасно разберутся в их условных обозначениях.

Огорчало подпольщиков, что исчез «радиомост», налаженный через рацию Петра. Обстоятельства неожиданно сложились так, что радиста с его помощником пришлось срочно уводить в лес. Только счастливый случай спас ребят от неминуемого ареста.

В тот вечер, когда под прикрытием бешеной «цыганочки» Петр в назначенный час провел сеанс связи, с Большой земли разведчикам сообщили радостную весть: за отличное выполнение заданий командование наградило их вместе с Нонной орденами Красной Звезды. Однако разведчик в своей деятельности постоянно ходит по обрыву над пропастью. На рассвете, когда уставшие солдаты еще вповалку спали, Алексей услышал шаги под окнами. Через несколько минут в дверь раздался громкий стук. Открыв дверь, Алексей был тут же отброшен страшным ударом кулака. Мимо него в дом ринулось несколько полицейских. Алексея подняли, завернули ему за спину руки. В кухне громко закричал Петр.

Когда избитого Алексея втащили в дом, там все уже были на ногах. На рыжего танкиста, выскочившего из горницы, налетел полицейский, но тот пинком отбросил его к стене. На помощь рыжему поспешили другие солдаты.

Полицейские не ожидали, что столкнутся с отдыхающими фронтовиками. Довольные тем, что избежали повального побоища, они поспешно покинули дом. Солдаты, возбуждённо переговариваясь, вернулись досыпать. Рыжий танкист, взглянув на разбитое лицо Алексея, сочувственно покачал головой и погрозил ушедшим полицейским кулаком.

Солдаты гомонили у себя в горнице, видимо, жалея, что драка с полицейскими закончилась так быстро. Разведчики сидели молча. Им было не до сна. По всем признакам, их убежище находится под наблюдением. Следовало как можно скорее уходить и заметать следы.

Дождавшись, когда солдаты отправились на завтрак в столовую, ребята оделись и покинули свое ставшее ненадежным убежище.

В тот же день они оказались в расположении партизанского отряда. Рацию удалось переправить в лес позднее, когда танкисты, стоявшие в доме, уехали на фронт.

Беда, грозившая подпольщикам, как будто счастливо миновала. Сеть, которую то и дело забрасывал рассчетливый и терпеливый Зихерт, вновь не зацепила никакого улова.

Тем временем наступило лето, второе военное лето. Оно проходило в тревожном напряжении. С июля немецкие войска предприняли новое мощное наступление на Восточном фронте. На этот раз основной удар наносили на юге. Бывая на аэродроме, Валя слышала из репродукторов незатихающий гром фанфар. Вновь, как в самые тяжелые дни прошлого года, диктор-немец захлебывался от восторга. Фашистские армии пробивались к Кавказу. Пали Севастополь, Ворошиловград, Ростов, Краснодар. Немецкий сапог наступил на половину России.