Фронтовые разведчики

— Нет. И в разведку боем ни разу не ходили. Только один раз в районе Песочная на Карельском перешейке… Рота автоматчиков пошла. Я по своей воле к ним присоединился. Чуть приотстал, думаю, не буду рисковать, на всякий случай. Ну и удачно получилось — прихватил немца. Привел его не в штаб, а в землянку, в которой мы расположились. В землянке никого не было. Мы с немцем сидим. Помню, заходит Витька… и оторопел: немец сидит! Чуть ли не за автомат схватился. Но тут меня увидел.

Как-то приходит к нам замполит полка Штырев: «Ну, рассказывайте, как же это вы финна проворонили?!» — «Мы ничего не воронили». — «Финн-то ваш, у которого вы сапоги меняли, пришел и сдался»… А получилось вот что. Мы когда на Карельский перешеек пришли, там мирная жизнь была. Караульную службу несли девчата. На своей территории они играли в мячик, тишина была, спокойствие. Наши спрашивают: «Какие части против вас стоят, какая глубина обороны, огневые средства?» А они ничего не знают. Они жили спокойненько на протяжении всей блокады. Марингейм не проявлял ни инициативы, ни жестокости, как он дошел до реки, так и остановился. Все-таки он русский генерал.

Пришлось нам идти за «языком». Ходили, ходили. Вышли к какому-то дому. Дым из трубы идет, значит, кто-то есть. Сделали засаду у туалета. Пошел в уборную финн. Прихватили его и ушли. Витька Мучников говорит: «У финна хорошие сапоги, а у меня оторвалась подошва. Давай с него снимем». В лесу решили снять с него. Витька оба сапога снял. Финн — один. У финских и немецких сапог маленький подъем, поэтому русскому надевать немецкий сапог тяжело. Пока Витька пытался один сапог надеть, финн этот прыгнул и побежал. Мы вдогонку постреляли, но он убежал. Как потом выяснилось, задели его. Вернулись в полк, доложили, что ничего не получилось, и все. Так этот финн на четвертый или пятый день вышел к нашим позициям на запах кухни.

— Некоторые разведчики говорят, что выжить не надеялись. Как вы смотрели в будущее?

— У меня никогда не было такого настроя. Что такое «не надеялись»?! Ну не идите в этом месте, если чувствуете, что не получится. Пойдите в другом. Нужно искать, где можно пройти, оголенные фланги. Задача же не ставится «взять пленного к 17.00». Задача-то ставится «взять»! Конечно, желательно побыстрее, но это не значит, что ты ограничен временем. Поэтому такой безнадежности не было… Были срывы. Ленька ходил, докладывал, говорил: «Живые дороже».

— Страх перед «поиском» был?

— Когда ты идешь в группе брать пленного, то хоть стакан водки выпей, зубы стучать будут от страха. А как на нейтралку лег — все прошло, никакого волнения, все абсолютно четко, ясно. Все слышишь: как веточка треснула, птица вспорхнула, снег с ветки упал. Вот этот озноб, он тобой поборим.

— Насколько жесткой была дисциплина во взводе?

— Дисциплина была на высоком уровне. У нас никто не пил, никаких нарушений не было.

— Тренировались?

— Были занятия. Помню — в синявинских болотах отрабатывали захват «языка». Внезапно выскочить, повалить. Других занятий не помню.

— Какие-то трофеи были?

— Часы собирали. Бритва «Золлинген» у меня была трофейная… бумажник из настоящей кожи. Да и все, пожалуй.

— В поиск ходили с документами?

— Нет, мы ничего не брали. Все оставляли.

— Суеверия у разведчиков были?

— Я всегда думал, что наверняка выживу, меня не заденет, но, однако, три раза задело. Потом меня стали звать Счастливчиком. А в чем я счастливчик?! Просто у меня была мгновенная реакция.

— Мог разведчик отказаться от выхода на задание?

— Это исключается. Задание есть задание… Ты можешь протянуть… но отказаться не можешь.

— Вы говорили, что ранений у вас больше, чем у других, но и, наверное, наград у вас тоже больше всех?

— У меня много наград. Во взводе единственный такой.

— Какие взаимоотношения были с дивизионной разведкой?

— Хорошие взаимоотношения были. После удачных поисков и мы, и они иногда придерживали немцев. Держали их у себя, кормили. Если им ставили задачу взять «языка», а у нас был «лишний» немец, то мы им отдавали. Так же и они нам. Это же жизнь… Если оборона жесткая, ты поди попробуй «языка» взять! Так что выручали друг друга.

— В биографии, которую я читал, написано, что орден Славы 3-й степени вы получили в боях за населенный пункт Пружилище: «Проник во вражеский тыл, ликвидировал пулеметный расчет, захватил „языка“ и доставил его в расположение части».