Фрося. Часть 5 (СИ)

Начнём с того, что моя зарплата, как, впрочем, и Тани, семьдесят рубчиков, а за эти денежки достойно вряд ли проживёшь в нашей стране.

Да, ты знаешь, что у меня остались большие деньги после Марка, но они же постепенно тают, а кроме питания, мне хочется хорошо одеваться, пользоваться косметикой и духами,

ездить на собственном автомобиле и стоит ли всё перечислять, сам не маленький, знаешь уже счёт этим проклятым деньгам и расходам.

Пойми сынок, я не хочу на старости лет материально зависеть от своих детей или на крошечную пенсию высчитывать, купить мне сто грамм колбасы сегодня или через неделю, а главное, мне стало скучно прозябать в этом уродливом покое.

Сёмочка, я понимаю, что твой вопрос не столько связан с моей новой коммерческой активностью, сколько с тем, что я втягиваю в незаконные заработки Таню.

Кстати, она дала своё принципиальное согласие на эту работу ещё до того, как познакомилась с тобой, но думаю, что это не имеет особого значения.

Я не знаю, что она тебе рассказывала о себе, я лично сама мало, что знаю о её жизни, но мне точно известно, что она не получает ни копеечки алиментов от бывшего мужа и мыкается с детками на те же семьдесят рубликов, что получаю и я.

Сёмочка, сегодня у тебя забрали красивую игрушку, и ты обиженно сложил губы и выговариваешь матери упрёки, которые она совершенно не заслуживает.

Завтра ты улетишь в свой Новосибирск и закрутишься в интересной и насыщенной жизни, а Танюхе надо будет теперь, не только думать о хлебе насущном, но и страдать по этому бабьему угоднику, который, по всей видимости, разбил её молодое истосковавшееся по любви сердце, получившее случайно эти несчастные крохи любви.

- Мам, я знаю, что лучшая защита - это нападение, поправь меня, если я в чём-то ошибаюсь, но накануне ты приняла в штыки мои отношения с Таней, а сейчас стала на

позицию, которую я совершенно не понимаю.

- Сынок, а куда тебе меня понять, ты же Марка готов был сожрать, что он уводит у тебя твою мамочку, осуждал нас за аморальное поведение, и мы вынуждены были с моим любовником скрываться от твоего всевидящего и всё понимающего ока.

Вот сейчас ты погоцал с детками, одарил их красивыми подарками и смоешься, а каково матери, про её душу и тело я уже не говорю, скажи лучше, какой ответ ей держать перед своими детьми.

Замечу тебе, она ещё достаточно молодая, весьма симпатичная и на язык остренькая, около неё может появиться ещё какой-нибудь мужчина, и, что тогда... опять дать этому соискателю на любовь влезть в душу, растревожить тело, и допустить к своим детям?

Сыночек, ты не понимаешь бабью долю, а она, я тебе скажу доподлинно, опираясь на свои примеры, очень отличается от мужской.

Да, чего там далеко заглядывать, посмотри на нашего Андрейку, ну, не получилась у него семейная жизнь, и он свободный, как в поле ветер, его сын не видит любовных папиных похождений, ему не надо думать, как называть очередную пассию мамой или тётей, а у одиноких баб с детьми на руках намного всё сложней, шестилетний ребёнок уже может спросить, мама, а это мой папа...

- Хватит мама, я всё понял, можешь не продолжать, но последнее слово всё же оставляю за собой, и оно ещё не произнесено.

- Иди сынок, спать, только очень тебя прошу, не ради себя, мне по большому счёту на эти заработки наплевать, ради благополучного будущего Тани, не мешай ей в эти выходные выполнить срочный заказ.

- Я и не собираюсь ей мешать, а более того, как видишь, явился на ночь домой, а завтра с утра заберу детей на улицу, потом сам приготовлю обед и помогу чем только смогу.

- Дурачок, ты мой дурачок, тебе, что девок мало, вон их сколько вокруг, и Андрей говорил, что там в Новосибирске от них у тебя отбоя нет.

Поезжай со спокойной душой, занимайся своей любимой работой и научными трудами, тебе только двадцать четыре годика исполнилось, вся ещё жизнь впереди, не ломай жизнь

себе и молодой женщине.

- Спокойной ночи мама.

- Спи спокойно сынок.

Семён удалился, а Фросе уже было не до сна и книги, тут сюжет закручивался гораздо круче и ей отводилась в нём немалая роль.

Сёмка, как и предупреждал, с самого утра укатил к Тане и до вечера так и не появился.

Андрей соизволил всё же позвонить и сообщил, что решил быть солидарен с младшим братом, и вылетит из Москвы вместе с ним в воскресенье вечером.

Точно, как и вчера Семён явился ночевать домой, но на этот раз не заглянул к матери в спальню, поговорить не захотел.

Фросе оставалось только вздохнуть, больше лезть в душу к сыну она не будет, а то так можно полностью потерять его доверие, а этого ей совсем не хотелось.

Воскресный день мало, чем отличался от субботнего, Сёмка почти не разговаривая с матерью, с самого утра укатил опять к Тане, а Фрося, чтобы не прибывать в горьких раздумьях, сидя на диване, занялась уборкой квартиры.

Нынешние выходные дни ничем не отличались от многих предыдущих, но осознание того, что сыновья находятся в Москве и в то же время уделяют внимание другим женщинам, выбивало её из обычного состояния душевного равновесия.