Фрося. Часть 5 (СИ)

- Ефросинья Станиславовна, сейчас все эти факты не имеют никакого значения, чтобы завершить тему вашей дочери, хочу Вас убедительно предупредить, чтобы Вы не воспользовались теми же рычагами давления, которые, в своё время, помогли ей обойти преграды и позволили в короткий срок покинуть СССР.

Думаете, мы не знаем, что в случае отказа Вам в выездной визе в Израиль, тут же последует давление со стороны определённых государств, чтобы мы не нарушали права человека, чтобы мы не творили бесчеловечное зло по отношению к личности, которая ценой своей жизни спасала еврейского ребёнка во время войны, что эта женщина в Израиле считается праведником мира и заслуживает награды и всяких материальных поощрений и так далее, но дело ведь совершенно не в этом...

- А, в чём?

- Ни в чём, а в ком, дело в ваших сыновьях.

- В сыновьях?... А какое отношение они имеют к моему гостевому выезду к их сестре?

- Прямое, уважаемая Ефросинья Станиславовна, прямое.

Ваш старший сын Станислав Степанович Госпадарский является вторым секретарём обкома партии, а Вы собираетесь во вражескую нашей идеологии страну.

- И что?

- А, то, что и так он сейчас находится под нашим пристальным вниманием, не смотря даже на то, что он не поддерживает никаких с ней связей и, более того, официально от неё

отрёкся, но в случае вашей поездки в Израиль, тут же будет рассмотрен вопрос о выводе его из всех партийных структур. Ясно?

- Ясно.

Но Вы сказали, что разговор пойдёт о сыновьях, а не о сыне?

- Я не оговорился и продолжу Вас знакомить с аргументами, после которых Вы вряд ли изъявите желание, чтобы на западе поднялся шум в Вашу защиту.

- Да, я Вас слушаю.

- Ваш средний сын Андрей Алесевич Цыбульский, а именно под такой фамилией он сейчас защитил докторское звание в области филологии, является для Вас не меньшим препятствием для необдуманного поступка.

Нам хорошо известно, что до этого он был долгое время действующим геологом и в следствии этого, многие государственные секреты в области геологических разведок

находятся в сфере его сведений, и, в случае, если Вы проявите рвение, то можете положить конец его карьере, как учёного, и я не шучу.

- О, на шутника Вы никак не похожи.

Фрося поняла, что дорога ей в Израиль на данный момент заказана, но, решила до конца, довести этот крайне неприятный разговор, убивший в зародыше, светлую мечту на скорую встречу с Анюткой, но она не плакала, для этого ещё будет время, а показывать тут свою слабость и горе не собирается.

- Юрий Николаевич, я правильно Вас поняла, если бы мои дети были простыми рабочими или колхозниками, то я бы свободно смогла бы поехать в гости к дочери, а так кислород у

меня перекрыт и даже пожаловаться не могу, сгнобят детей?

- Поняли Вы, правильно, но формулировку выбрали далеко не правильную, чтобы сформулировать этот Ваш риторический вопрос.

Мы здесь работаем не для того, чтобы, как Вы выразились, гнобить советских граждан, а для того, чтобы стоять на страже наших государственных интересов, а сведения, которыми располагают ваши сыновья, попав в руки спецслужбам стран противоположного строя нашему социалистическому лагерю, были бы крайне нежелательны и, более того, весьма вредны и опасны.

Ведь Ваш младший сын Семён Семёнович Вайсвассер, вообще занят в секретных разработках в области физики, связанных с военной промышленностью, о которых даже не будем с Вами здесь распространяться, потому что ничего не знаем и знать не должны.

А, если что-то из этого просочится на запад?

Фрося молчала, печально глядя на офицера госбезопасности, крыть было нечем.

- Вот и весь расклад, а теперь судите сами, стоит ли поднимать шум, чтобы Вас выпустили в гости в Израиль?

Глава 48

Трудно передать то состояние души, в котором пребывала Фрося, после того, как покинула кабинет офицера госбезопасности.

С окаменевшим лицом она попросила позволения у Юрия Николаевича, завершить официальный приём в его кабинете, чтобы, как можно быстрей оказаться в недосягаемости людских глаз, и её не задерживали.

Давно ей так не хотелось остаться одной и вылить в подушку слезами, невыносимую боль, которая сейчас сдавила тисками сердце, готовое разорваться от горя.

На автопилоте она вышла из здания КГБ, добралась до машины, доехала до дома и поднялась на свой двенадцатый этаж.

Физических и моральных сил больше не осталось.

Она тут же села в прихожей на обувную полку, безвольно, уронив руки на колени, и тихо заплакала.

Почти четыре месяца прошло, после её Дня рождения, на котором Андрей зачитал поздравление от Анютки, в котором она сообщала о том, что высылает матери гостевой вызов.

Фрося на протяжении всего времени, до сегодняшнего посещения следователя госбезопасности, всячески подсознательно отгоняла от себя мысли об этой поездке.

Не смотря, на все увещевания Андрея о том, что время изменилось и у неё не должно быть особых препятствий осуществить давнишнюю мечту, она старательно запрятала её в глубины души, боясь поверить, что это вполне достижимо и не зря.